Китайский попугай
Шрифт:
– Но, папа, – вмешалась девушка, – мне бы и в самом деле хотелось надеть колье еще этой зимой и…
Она не договорила, увидев, что доселе красное, обветренное лицо отца побагровело и он стал медленно, зловеще покачивать головой, что являлось верным признаком нарастающего гнева, как об этом не раз писалось в газетах.
– Колье должно быть доставлено в Нью-Йорк, – Мэдден обращался только к Идену, полностью игнорируя секретаря и дочь. – Какое-то время я пробуду на Юге, там у меня дом в Пасадене и ранчо в пустыне, в четырех милях от Эльдорадо. Я давненько уже не бывал там,
– Это меня устраивает как нельзя лучше, – ответил Иден. – Если вы согласны немного подождать, я тотчас же составлю договор о купле-продаже с соблюдением всех формальностей.
– Согласен, – ответил Мэдден. Ювелир вышел.
Эвелин поднялась и сказала отцу:
– Я, пожалуй, спущусь вниз, папа. Посмотрю, что у них там хорошенького, воспользуюсь случаем, раз уж я здесь. Встретимся внизу, ладно? – И, обращаясь к Салли Джордан, добавила: – Вы знаете, миссис Джордан, в Сан-Франциско можно найти лучшую в мире яшму.
– Вы правы, милочка, – улыбнулась пожилая дама и, встав, обняла девушку. – Перед вашим приходом я как раз говорила Алеку о том, что прекрасные жемчуга Филлиморов должна носить молодая особа. Представляю, как они чудесно будут выглядеть на этой красивой шейке! Желаю вам, дитя мое, носить их долго и счастливо!
Эвелин Мэдден была немного озадачена таким проявлением теплых чувств, но вряд ли они ее растрогали. Правда, первым ее побуждением было что-то сказать в ответ, но она ограничилась лишь коротким «благодарю вас» и вышла.
Мэдден обратился к секретарю:
– Подождите меня в машине.
И когда они остались с миссис Джордан одни, хмуро спросил:
– Вы ведь никогда меня не видели, правда?
– Мне очень жаль, но, кажется, и в самом деле нет.
– Вот именно. Уверен, что нет. А я вас видел. С тех пор прошло так много лет, что теперь я уже могу сказать об этом. Хочу, чтобы вы знали, что означает для меня стать владельцем вашего колье. Сегодня утром зажила одна старая глубокая рана…
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказала миссис Джордан, удивленно глядя на финансиста.
– О, разумеется, вы не понимаете. В восьмидесятые годы вы приезжали с родителями с Гавайев, останавливались в Нью-Йорке, в старой гостинице «Палас». Там я вас и видел. Дело в том, что тогда я… был боем в этой гостинице. Однажды мне посчастливилось увидеть вас в знаменитом колье Филлиморов. Ох, в ту пору лучше вас не было девушки на свете! Надеюсь, теперь я не оскорблю вас, признавшись в этом, ведь теперь мы оба уже…
– …теперь мы оба стары, – тихо подсказала Салли Филлимор.
– Я обожал вас, но… Был я тогда всего лишь боем в гостинице. Вы никогда меня не замечали и только что еще раз это подтвердили. Поверьте, это было очень обидно и больно ранило мое самолюбие! Тогда я поклялся, что достигну высокого положения и женюсь на вас. Сейчас мы оба можем посмеяться над этим. Ничего у меня не вышло. Даже мне не удалось
Салли Филлимор молча поглядела на него и несколько раз покачала головой. Раньше такие слова могли бы ее обидеть, теперь, умудренная жизненным опытом, она была в состоянии понять чувства, испытываемые этим странным человеком, и пожалеть его.
Помолчали. Каждый думал о своем. Первой отозвалась миссис Джордан:
– Странный вы человек.
– Какой уж есть. Но я должен был вам рассказать об этом, иначе мой триумф был бы не полон.
Вновь наступившее неловкое молчание прервал Иден, войдя с листком бумаги в руках.
– Вот контракт, – обратился он к Мэддену. – Распишитесь, пожалуйста, вот здесь. Благодарю вас.
– Итак, договорились, мистер Иден. Вы получите мою телеграмму. Запомните, жемчуга отправите в Нью-Йорк, и только туда! До свидания, миссис Джордан.
Он протянул руку Салли. Та пожала его руку и улыбнулась.
– Теперь уже я вас заметила.
– И кого же вы видите?
– Страшно честолюбивого, но симпатичного и сильного человека.
– Спасибо, я это запомню. До свидания. Финансист ушел, и Иден устало рухнул в кресло.
– Тяжелый клиент. Ну да ладно, самое трудное уже позади. И все-таки на редкость трудный клиент. Я пытался поднять цену, но это безнадежное дело. Такой всегда настоит на своем.
– Ты прав, Алек, и не переживай. Ты сделал все, что было в твоих силах. Я так благодарна тебе!
– Пустяки. А ты заметила, Салли, я не хотел, чтобы ты при них говорила, кто должен привезти колье? Осторожность не помешает. Теперь можешь сказать мне.
– Конечно же, Алек. Его привезет Чарли.
– Чарли?
– Детектив, сержант Чан из полиции Гонолулу. Когда-то, очень давно, он был старшим боем на вилле моих родителей, еще там, на побережье. Старый, верный друг.
– Чан? Китаец?
– Да. Он поступил на службу в полицию, после того как оставил работу у нас. И многого добился. Он там на хорошем счету, чему я нисколько не удивляюсь – Чарли умен и трудолюбив. Мы с ним дружим по-прежнему. Он давно мечтал съездить на континент, вот я и устроила ему отпуск и подготовила документы. А заодно он привезет колье в Сан-Франциско. Лучшего посыльного просто не найти! Я доверила бы Чарли не только фамильные драгоценности, но и собственную жизнь. Даже больше – жизнь самого дорогого мне человека.
– Так ты говоришь, что он сегодня отплывает?
– Да, на пароходе «Президент Пирс». В Сан-Франциско прибывает в четверг, после обеда.
Тут дверь отворилась, но на сей раз это была не секретарша, докладывающая о посетителях. В кабинет вошел симпатичный молодой человек. Худое загорелое лицо, свободная, непринужденная манера поведения, быстрые и легкие движения, а улыбка… улыбка только что заставила погрузиться в сладостные мечты красавицу-секретаршу.
– О, извини, папа, я не знал, что ты не один. Ба, кого я вижу!