Клад отца Иоанна
Шрифт:
– Нет, ему нельзя выходить, а то еще шандарахнет чем-нибудь по башке... Он у тебя крутой шибко!
– Да вы не волнуйтесь, он хороший! Да он этого вампира в один миг вытянет!
Наступила пауза. Потом Слон тяжело вздохнул и произнес:
– Ладно, зови дружка!
В яму сразу же нырнула лесенка и Пашка крикнула:
– Жор, поднимись, надо помочь человеку!
– Человеку!
– хмыкнул я про себя.
– Да он нас проглотит в два счета и не подавится...
Но делать нечего, и я вылез наверх. Впервые за столько часов! Я даже ослеп от света, царившего здесь, оглох от звуков, наполнявших лес, одурел от запахов природы и свободы!
– Жор, смотри, клещ вот сидит!
– Пашка взяла
Тот стоял на коленях возле костра, подложив под ноги свой ватник. Тельняшка его была задрата до подмышек. Одной рукой Слон сжимал обрез, а другой поддерживал давно не стиранный тельник. Спина бандита была лохматая, мускулистая, какая-то страшная... Сасквач да и только! Прямо под левой лопаткой мужика виднелся небольшой черный шарик. Я брезгливо оглядел его и сказал:
– Дело дрянь, клещ уже присосался!
– Да оторви его к хренам, и баста!
– поморщился Слон.
– Нельзя, голова останется, нарывать будет! Намучаешься! Кто тут тебе припарки-то ставить будет, когда нас в болото засунете?
– Ну и что же делать?
– как-то жалко спросил бандит.
– В больницу надо обращаться, вдруг клещ энцефалитный!
– Смеешься?!
– раздражался Слон от моего черного юмора.
– Жор, может, попробуешь?
– вмешалась Пашка.
– Вдруг он еще не глубоко залез. Может, удастся вытянуть!
– Хм, залез на всю катушку, это факт. А попробовать можно. Только нитка потребуется.
– Это еще зачем?
– насторожился Слон и на всякий случай поправил обрез в руке.
– Как это зачем? Клеща тягать! Он же упираться, поди, станет! Ему тут очень понравилось, кровушки-то навалом!
– усмехнулся я.
Слон сплюнул и тихо выругался.
– У меня найдется!
– оживилась Пашка и быстро откуда-то из-под воротничка платья извлекла иголку с белой ниткой.
– Во, сгодится!
– сказал я и, взяв нитку, сделал из нее петлю, которую потом аккуратно накинул на клеща и затянул. Затем натянул нить, одновременно подкручивая ее, и потихонечку, без резких движений (хотя мои руки еще дрожали от холода и голода) вытянул насекомое на свет Божий.
– Получилось!
– радостно воскликнула Пашка.
– Молодец, Жорка!
– но тут же осеклась: - Ай, да тут еще один! Вон смотри, пониже, почти на пояснице, едва виднеется.
– Ну что там?
– спросил Слон с надеждой.
– Один готов, но нашелся еще, похлеще первого! Клещей, как на собаке!
– усмехнулся я.
Охранник поморщился и сплюнул, но на мои слова не обиделся, только промолвил:
– Уже неделю в лесу сидим, нахватаешься!
Кажется, он окончательно расслабился и забыл об оружии. Обрез уже свободно лежал у его ног. И я вновь ощутил острое желание завладеть стволом. Пока никого из бандитов на поляне не видно, и можно попытаться использовать еще один, наверняка уже последний, шанс. Слон под выстрел не пойдет. Заберем ларец и деру к своим «зернышкам»! Свободному и болота по колено! Я сделал вид, будто разглядываю второго клеща, а свободную руку потянул к обрезу. И когда пальцы уже дотронулись до приклада, вдруг на мою руку легла невесомая ладошка Пашки. Я вздрогнул и отказался от задуманного. Потом зашвырнул первого клеща в огонь и стал вытягивать другого, но с ним справиться не удалось. Голова осталась в теле.
– Оторвался! Очень глубоко вошел уже... Надо было пораньше им заниматься, - сказал я.
– И что теперь?
– взглянула на меня Пашка.
– Иголка есть - будем вынимать!
– и добавил охраннику.
– Ну что, больной, спирт имеется?
– Нет, махнул тот головой.
– Все кончилось. Ржавый вот как раз ушел на кордон за самогоном.
– Да мне всего пару капель надо, иголку протереть!
– Вон бутылка лежит, там, может, чуть осталось!
– кивнул
Прасковья быстренько сбегала за поллитровкой, на дне которой, действительно, оказалось немного водки. Я смочил спиртом иглу и ранку, потом покалил немного на огне иголку и принялся за дело. Кожа у верзилы оказалась толстой, и впрямь, как у слона! Я кое-как пронзил ее иглой, нисколько не беспокоясь о том, понравится ли это пациенту. Однако этот монстр и усом не повел, хоть мне, чего уж греха таить, очень хотелось сделать ему больно. Я выбросил клеща в огонь, туда же отправил и нитку с иголкой. Пашка протерла ранку спиртом и сказала облегченно:
– Ну вот и все!
Потом помогла Слону опустить тельник.
– Ну, спасибо, ребятки! Выручили...
– оживился охранник.
– Сразу полегче стало. Садитесь к костру, погрейтесь, поди, в погребе-то не очень сладко.
– Спасибо!
– отозвалась Пашка и, быстро сев на корягу, лежащую рядом со слоном, протянула руки к огню. Я же сказал:
– Ладно, грейтесь, а я к себе пойду!
– С чего это?
– удивился Слон.
– Мне же нельзя наверху находиться! А что скажет господин Ржавый? Или Назар?
– Да не боись! Посиди маленько. Еще успеешь, намерзнешься... Ржавый еще не скоро придет, а остальные - в городе.
– А не боишься, что мы стрекача дадим?
– спросил я, подходя к костру.
Слон деловито положил обрез на колени и усмехнулся:
– Отсюда не убежишь! Кругом топи... Есть только одна тропа, ведущая к дороге. О ней ведают избранные.
– Прямо так уж и топи!
– не унимался я.
– Врете вы все. На понт берете, так, вроде, у вас говорится?
– Не веришь - сходи посмотри! Я тебя не держу.
– И охранник стал спокойно доставать из рюкзака какие-то свертки. Я дважды уговаривать себя не дал и быстро пошел в лес. Метров через пятьдесят действительно наткнулся на болото приличных размеров. Да, картина открылась малоприятная. Вокруг жижа бурая, что-то в ней булькает, пузырится, шевелится... Заросли непролазные. И все же я разглядел небольшую тропку, уходящую в глубь болота. Двинулся по ней, но уже после десяти шагов почувствовал, как почва под ногами закачалась и стала ходить ходуном, и чем дальше - тем больше! Казалось, я иду по батуту. Из мха стала просачиваться красная вода, и ступни все глубже погружались в эту вязкую массу, грозя вот-вот провалиться в нее полностью. Испытывать судьбу я не стал и счел за лучшее вернуться на берег. Похоже, бандиты не врали, местечко это было для них весьма укромное и надежное. И еще я отметил, что день, наконец, стал помаленьку закругляться. Погревшись немного на солнце, я вернулся к костру. Пашка сидела рядом со Слоном и о чем-то разговаривала с ним. Бандит острым охотничьим ножом резал хлеб, сало и лук, которые были разложены на газетке. Увидев меня, охранник ничего не сказал, кивнул только, мол, присаживайся. Я опустился на корточки подле Пашки. Она протянула мне большой бутерброд (хлеб с салом), от вида и запаха которого у меня аж голова закружилась. На этот раз я от еды не отказался и впился в бутерброд зубами, даже простонав от удовольствия. В этот миг я был готов простить все громиле Слону!
– Скажите, а как вас зовут?
– спросила Пашка охранника.
– А то как-то неудобно величать вас Слоном... Вы ведь человек!
– Зачем тебе? Слон я и все... какая разница... понятно?
– как-то сурово отозвался бандит.
– А вы не боитесь, нас ведь уже давно ищут! Вертолет подключат, вездеходы, собачек...
– сказал я, едва проглотив кусок бутерброда.
– Здесь нас никто не найдет, разве что только кикиморы болотные!
– хмыкнул Слон и более серьезно добавил: - Да и не ищет вас никто!
– и он протянул Пашке колечки лука.