Клад

Минцлов Сергей Рудольфович

— Значит, там пробовали уже искать?

— Пробовали, да только не нашли ничего: ночью тайком кто-то порылся немного в разных местах…

Роман ушел спать, окрыленный надеждами на скорую удачу и совсем очарованный радушием хозяек; с наслаждением вытянул он на пуховике усталые члены. Сон почти моментально овладел им.

Утром, открыв глаза, он некоторое время с недоумением оглядывался, не будучи в состоянии вспомнить, где он и как попал в эту уютную комнату.

Вспомнив затем все разом, он посмотрел в окно и, увидав, что солнце уже высоко, вскочил и быстро стал одеваться. Платье его, тщательно вычищенное, высушенное и разглаженное, лежало на стуле около постели.

В столовой кипел самовар; Марья Степановна и Софья Степановна ждали его с чаем. Было уже девять часов.

Страшно смущенный

и недовольный тем, что проспал, Роман стал извиняться. Его усадили за стол.

— Что это за поздно! — ласково проговорила Марья Степановна, подвигая к нему горячие сдобные булки. — После такого путешествия да вчерашней тревоги и дольше проспать не грех!

Первый вопрос Романа был, пришли ли братья. Узнав, что нет, Роман изменился в лице.

Сестры в один голос стали доказывать, что самое большее, что могло случиться, это, что Степка сбился вчера с дороги, заночевал где-нибудь, а сегодня вернется опять в усадьбу, и таким образом все сводилось к тому, что Роман лично должен сходить за братьями.

Около одиннадцати часов Роман, нагруженный съестными припасами, покинул усадьбу; в кармане его лежала записка к рыбаку насчет лодки и письмо к управляющему имением. Хозяйки вышли на крыльцо и взяли с Романа обещание непременно, если Юра все еще нездоров, привести и оставить его у них и во всяком случае до или после поездки вниз по Оке завернуть опять к ним.

С неспокойным сердцем пустился Роман в дорогу. Не желая входить в деревню, в которой выспрашивали они со Степкой, где поместье Затуровской, Роман обогнул его лесом, с трудом отыскал вчерашние заметки и часам к двум увидал наконец знакомые сосны и высокий курган.

Около него никого не было. Тревожное чувство Романа усилилось. Предчувствуя, что случилось что-то неладное, Роман почти побежал.

— Саша! эй! — крикнул он на ходу.

Только эхо откликнулось в лесу. Никто не показывался. Роман подбежал к кургану и заглянул в пещеру. Убежище их было пусто. Полным недоумения взором Роман обвел внутренность пещеры: вещи, в том числе и его мешок, исчезли.

Сомнения не могло быть: братья не отлучились на время, а ушли совсем, — но куда?

Он выбрался из пещеры и опять крикнул, немного спустя вынул револьвер и выстрелил. Эхо далеко разнесло удар, и опять наступило безмолвие. Около часа просидел Роман, не зная, что предпринять ему. Могло случиться одно из двух: или Степка не нашел вчера Сашу и Юру, заблудился в лесу, и они одни пошли, неизвестно куда, искать его с Романом, или же Степка нашел их, и они все вместе заблудились на пути к усадьбе.

Внимательно осматривавшиеся кругом глаза Романа встретили в траве белевшее пятнышко. Он нагнулся. На земле лежал небольшой кусок белого хлеба. Первое предположение, стало быть, рушилось: белому хлебу до возвращения Степки у Александра и Юры неоткуда было взяться.

Роман решил идти на розыски. Он подтянул туже ремень, забрал принесенную им провизию и палку, так доблестно послужившую прошлой ночью, и стал разыскивать следы ушедших. Медленно пошел он по только что пройденному пути и вскоре заметил следы шести ног, глубоко отпечатавшиеся на размякшей от дождя почве; края их были смыты, и в углублениях стояла вода. Дождь прекратился еще вчера вечером; из этого Роман заключил, что Степка и братья покинули курган еще накануне. Роман миновал редкий молодняк и добрался до густого бора; следы в нем почти исчезли: на опавшей хвое изредка встречались царапины каблуков, круглые оттиски от палок, помятый ногой мох. Наконец и такие заметки пропали. Добрые полчаса внимательно разглядывал Роман почву, — следов не оказывалось. Тогда он стал менять направление поисков, и труды его увенчались успехом: влево от настоящего пути он отыскал слабый оттиск подбитого гвоздями сапога Степки. Место, где Степка сбился с дороги, было отыскано.

Тишина, как всегда в сосновых лесах, царила глубокая. Изредка только доносилось откуда-то постукивание дятла, молчаливо пролетали маленькие птички. Не давая себе отдыха, Роман неутомимо шел вперед по глухому вековому бору и наконец очутился на краю оврага; глина в этом месте была утоптана: точно шедшие долго стояли там, осматривались и переходили с места на место. Дальше следы вели в овраг и на другом берегу его описывали непонятные

зигзаги. Роман сообразил, что, увидав овраг, которого не должны были встретить они, Степка понял, что сбился с пути, и сказал это Саше и Юре. На утоптанном месте произошло совещание. Затем они перешли овраг. Причину же бессмысленного круженья по лесу Роман объяснил себе тем, что наступила темнота и они не могли ни узнавать мест, ни намечать путь в лесу. Скоро Роман, опершись на палку, стоял на месте ночевки своих. На небольшой прогалине, у огромной, с нависшими ветвями, седой ели чернел выгоревший круг на земле; на нем валялись угли и головешки. Роман потрогал их рукой, — они были холодные.

Выбор для ночлега почти не закрытого природой места, среди сравнительно разредившегося леса, по которому могла проходить где-нибудь невдалеке дорога, заставил Романа нахмуриться. Он покачал головой и только что хотел приняться за дальнейшие розыски, как вдруг выпрямился, и на лице его выразилось изумление. Прогалинка вся была истоптана различными, несомненно, чужими следами. Виднелись отпечатки множества босых ног и огромных подкованных сапогов. Куст около костра был измят, точно тяжелое что-то было навалено на него; под пригнутыми и поломанными ветками куста темнел какой-то предмет. Роман нагнулся и вытащил изломанный в куски зонтик Затуровских. Сомнения не оставалось: на спавших братьев и Степку ночью было произведено нападение. На сердце у Романа захолонуло. Он осмотрел полянку, и картина происшедшего быстро восстановилась перед его глазами. Саженях в пятидесяти пролегал проселок. От него отходили врассыпную следы почти двадцати человек. Орда эта шла после дождя, стало быть, ночью, так как следы все были свежи. Ворам они принадлежать не могли, — в ту ночь они были заняты усадьбой Затуровских; стало быть, прошла облава. Увидав в чаще огонь, крестьяне свернули к нему и крадучись, что показывали следы со значительно более, чем обыкновенно, углубленными носками ног и слабыми отпечатками пяток, — оцепили прогалину, затем разом бросились к ели, под которой спали принятые ими за воров путники и после борьбы схватили их.

Мысль, что Кучум, оставшийся с братьями, лаем наверное предупредил их и тем дал возможность бежать, немного ободрила Романа. Он встал с пня, на который уселся в раздумье, и стал осматривать край оврага. Он был истоптан тоже; значит, братья бежали, И крестьяне погнались за ними, так как иначе, мужикам делать там было нечего. Внимательно разглядывая широко расставленные следы, Роман спустился в овраг; там они расходились по разным направлениям; значит, те или тот, кого ловили крестьяне, скрылся в темноте от них, и они рассеялись шарить в кустах.

Открытие это обрадовало Романа еще более.

После долгих розысков ему удалось наконец найти, полузатоптанный ногами погони, маленький след Юры. Через несколько десятков сажен Юра, видимо, увернулся от крестьян: след его одиноко и явственно отпечатывался на влажном песке. Пометив местонахождение его несколькими оторванными от кустов ветками, Роман вернулся на луговинку с целью узнать, удалось ли уйти Саше. Но ни его, ни Степкиных следов нигде не оказывалось. После долгих и напрасных поисков Роман определил, в какую сторону дороги увели мужики пленных и, раздумывая, как выручить последних, пустился сперва за Юрой. Следы того крутились петлями.

Солнце уже закатывалось, в лесу начинало смеркаться. Усталый Роман зашагал быстрее. Неожиданно следы вывели его на дорогу. Роман увидал, что это та самая, по которой увели Александра и Степку.

Надвигалась ночь. Если сегодня в какой-нибудь оставшийся час он не успеет найти брата, то ему совсем придется отказаться от поисков, так как за ночь следы могли уничтожиться скотом или прохожими. Эта мысль заставила Романа побежать.

Положение дел начало рисоваться ему мрачными красками. Одно предположение, что придется для выручки Саши и Степки пойти и открыть, кто они и зачем явились сюда, что им могут не поверить и выслать этапом к отцу и матери, — наполняло душу его холодом и ужасом. Едва волоча ноги, задыхаясь и обливаясь потом, он бежал и бежал вперед. В висках у него стучало, в глазах темнело. Дорога все извивалась и извивалась по лесу; конца ей не предвиделось. И вдруг на одном из поворотов глаза Романа встретили в полутьме перед собой какое-то животное.