Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
Глава 26
Пост-Хэвишем блюз
Глашатай, когда не работал в «Охоте на Снарка», жил в роскошных апартаментах в Норленд-парке. Он возглавлял беллетрицию двадцать лет, и, согласно предписанию Совета жанров, ему пришло время сдать пост. Глашатай, как ни странно, и по имени был Глашатаем, а его служба в должности Глашатая являлась чистым совпадением. Прежде Глашатаем был Брэдшоу, а до него Вирджиния Вульф. Под ее руководством заседания беллетриции длились по несколько часов.
Часом позже я вошла в штаб беллетриции и позвонила в колокольчик. Это был сигнал для председателя, означавший событие первостепенной важности, и через несколько мгновений Глашатай появился. За воротничком у него торчала салфетка — мой вызов оторвал его от обеда. Я села и рассказала ему обо всем, что случилось. Ему тоже пришлось сесть, когда он все это услышал.
— Где сейчас «блюберд»? — спросил он.
— Снова на складе, — ответила я. — Я приказала провести осмотр. Впечатление такое, что ось сломалась от усталости металла.
— Несчастный случай?
Я кивнула. Все-таки, ее не достали. Несмотря на все происшедшее, я по-прежнему не могла найти ничего подозрительного в ее гибели, а в случае с Перкинсом у меня в активе значился всего лишь отсутствующий на месте ключ. Гонки всегда опасны. И Хэвишем знала это лучше, чем кто-либо.
— Сколько ей осталось?
— За время нашего разговора они разыграли сцену смерти в «Надеждах». Врач сказал, что ей осталась в лучшем случае глава — пока мы сводим ссылки на нее и ее появление до минимума.
Председатель похлопал меня по плечу.
— Придется обучить А-генерата на ее место, — тихо сказал он. — «Надежды» не будут уничтожены.
Он посмотрел мне в лицо.
— На несколько дней вы освобождаетесь от службы, мисс Нонетот. Побудьте дома, придите в себя, а мы подыщем для вас спокойное занятие, пока вы не сможете вернуться к своим обязанностям в полной мере.
Появился Твид.
— Что случилось? — спросил он. — Мне сказали…
Глашатай взял его под руку и рассказал ему обо всем, что произошло, а я сидела и думала, как мне теперь жить без Хэвишем. Подошел Твид и положил мне руку на плечо.
— Мне очень жаль, Четверг. Хэвишем была из лучших. Мы все ее очень ценили.
Я поблагодарила его.
— Может, вам будут интересны те копии отчета из Главного текстораспределительного управления?
— Что в них?
Он положил их передо мной.
— Это отчеты по СуперСлову™, написанные Перкинсом, Дином и мисс Хэвишем. Все трое дают программе полное «добро». Если Перкинс и был убит, то не из-за программы.
— Высшая читабельность?
— Похоже на то. Такая современная система нуждается в людях вроде вас, Нонетот, чтобы наблюдать за проведением ее в жизнь. Я предлагаю вам постоянную должность в Книгомирье.
Я посмотрела на него. Идея показалась мне заманчивой. В конце концов, в Суиндоне меня никто не ждал.
— Звучит неплохо, Твид. Могу я подумать?
Он улыбнулся.
— Сколько хотите.
Я вернулась в гидросамолет Мэри и перечитала финальную сцену мисс Хэвишем в «Больших надеждах». Профессионал до последней минуты, она отыграла собственную смерть с таким чувством,
— Липтон, [56] — прошептала я. — Почему я написала на своей руке «Липтон»?
Я пожала плечами. Изысканное красное согревало душу, и я налила себе еще. Открыла «Маленького принца», модифицированного в СуперСлове™, которого дала мне Хэвишем, и принялась за чтение. От книги исходил странный дынный запах, бумага на ощупь напоминала тонкий пластик, буквы четко выделялись на молочной белизне страниц. Текст светился в полумраке кухни, и, заинтригованная, я отнесла ее в хозяйственный чуланчик, где в полной темноте текст все равно оставался ясным, как день. Я вернулась на кухню, села за стол и выбрала «Чувствительность чтения» на странице меню. Слова меняли свет с красного на синий, когда я их прочитывала, затем снова становились красными, когда я возвращалась к ним. Так я включала и выключала СветоТекст™, а потом экспериментировала с уровнями фона и музыкального сопровождения.
56
Распространенная марка чая.
Я начала читать, и с первыми же словами в моем воображении развернулась огромная палитра новых эмоций. Читая описание пустыни, я слышала шум ветра в дюнах, ощущала жару и даже вкус выжженных песков. Голос рассказчика отличался от голоса принца, потому для их различия не требовалось авторских ремарок. Как и уверял Либрис, технический прогресс оказался на высоте. Я закрыла книгу, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
В дверь постучали.
Я крикнула, чтобы входили. Это был Арнольд.
— Привет! — сказал он. — К тебе можно?
— Чувствуй себя как дома, — ответила я. — Вина?
— Спасибо.
Он сел и улыбнулся мне. Я прежде никогда не замечала, что он весьма хорош собой.
— Где остальные? — спросил он, оглядываясь.
— Шляются где-то, — ответила я, махнув рукой в сторону лодки. У меня слегка кружилась голова. — Лола, наверное, гуляет с новым хахалем, Рэндольф кому-нибудь плачется по этому поводу, а где носит бабушку, понятия не имею. Выпить хочешь?
— Ты мне уже налила.
— Ну так я еще и себе налью. Чего пришел-то, Арни?
— Да так, мимо гулял. Как дела на работе?
— Отвратно. Мисс Хэвишем умирает, и что-то не так, а я не понимаю, что именно.
— Я слышал, у потусторонников иногда случаются «полеты фантазии», когда они начинают создавать сюжетные линии из ничего. Ты привыкнешь, не волнуйся. Да, прими мои поздравления, — добавил он. — Прочел в газете о твоем назначении.
Я подняла стакан, и мы оба выпили.
— А что у тебя с Мэри? — спросила я.