Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
– Мы всего лишь хотим равных прав с остальными персонажами Книгомирья, – говорил Шалтай-Болтай, и его яйцевидное лицо багровело. – Если мы работаем для детей и принадлежим устной традиции, это не значит, что нас можно задвигать!
Толпа одобрительно загудела и заворчала. Шалтай-Болтай продолжал, а я смотрела на него и не могла понять, пояс на нем или галстук. Как тут разобраться, если и шея, и талия отсутствуют как таковые?
– Нашу петицию подписали более тысячи устников, которые не смогли прийти
– На сей раз мы не шутим, мистер Глашатай, – добавил пекарь, который вместе с мясником и свечником стоял в деревянном бочонке. – Если наши требования не будут удовлетворены, мы готовы вообще изъять наши стишки!
Из толпы персонажей послышались одобрительные возгласы.
– Как хорошо было прежде, пока они не образовали собственный профсоюз, – прошептал мне на ухо Брэдшоу. – Пойдемте-ка с черного хода.
Мы обошли дом. Под ногами похрустывал гравий.
– Но почему героев устной традиции нельзя включить в Программу по обмену персонажами? – спросила я.
– И кто их заменит? – фыркнул Брэдшоу. – Вы?
– А нельзя ли, например, обучить генератов на временных заместителей? – предложила я.
– Давайте лучше оставим производственные вопросы тем, у кого все карты на руках, – ответил Брэдшоу. – Мы едва справляемся с томами новых материалов. Я не стал бы волноваться насчет мистера Болтая: он бузит уже не первый век. Не наша вина, что он и его дурно рифмующиеся друзья по-прежнему подпадают под старое соглашение по ТрадУстПлюс… Господи, мисс Дэшвуд! А ваша матушка знает, что вы курите?
За углом, куда мы свернули, стояла Марианна Дэшвуд и втихую дымила крохотной самокруткой. Она быстро выбросила бычок и изо всех сил задержала дыхание, но скоро закашлялась, выпустив большой клуб дыма.
– Командор! – засопела она, и в глазах ее блеснули слезы. – Обещайте, что никому не скажете!
– На устах моих замок, – сурово пообещал Брэдшоу, – но только на этот раз.
Марианна облегченно выдохнула и повернулась ко мне.
– Мисс Нонетот! – восторженно воскликнула она. – Добро пожаловать снова в нашу книжечку. Надеюсь, вы в добром здравии!
– В добром, – заверила я, протягивая ей маргарин «Мармайт», ментоловые конфеты и батарейки, обещанные еще в прошлый раз. – Пожалуйста, передайте это вашей сестре и матери.
Она радостно захлопала в ладоши и схватила подарки.
– Вы просто лапочка! – счастливым голосом воскликнула она. – Как мне вас отблагодарить?
– Не допустите, чтобы в фильме вас играла Лола Вавум.
– Увы, это не в моих силах, – горестно ответила барышня, – но если вам что-нибудь понадобится, я к вашим услугам!
Мы поднялись по черной лестнице и попали в зал, где нас встретил сильно
– Эти устники наглеют с каждым днем, – пропыхтел он. – На завтра они планируют сорокавосьмичасовую забастовку.
– И что мы в результате получим? – спросила я.
– Понятно что, – проворчал Глашатай. – Никто не сможет вспомнить детские стишки. На Той Стороне многие подумают, что их подвела память. Но это делу не поможет – всегда можно найти книгу сказок, где эти стишки есть.
– А, – отозвалась я.
– Самая большая проблема заключается в том, – продолжал Глашатай, утирая лоб, – что если мы уравняем персонажей детских стишков в правах с остальными, то ведь и все прочие захотят пересмотреть свои соглашения – от персонажей народных сказок до анекдотов! Иногда я рад, что мне скоро в отставку: тогда на мое место сядет кто-то другой, вроде вас, командор Брэдшоу.
– Только не я! – мрачно ответил тот. – По второму разу я не пойду в Глашатаи за все «др-тр» в «на дворе трава, на траве дрова», хоть трижды подряд произнеси!
Глашатай рассмеялся, и мы вошли в танцевальный зал Норленд-парка.
– Вы слышали? – с тревогой в голосе обратился к нам молодой человек. – Красная Королева была вынуждена пойти на ампутацию ноги! Доктор сказал мне, что у нее артериальный тромбоз.
– Неужели? – удивилась я. – Когда?
– На прошлой неделе. И это еще не все! – Он понизил голос. – Глашатай отравился!
– Да мы только что говорили с ним! – ответила я.
– Ой. – Молодой человек лихорадочно соображал. – Я хотел сказать, что Перкинс отравился.
К нам подошла мисс Хэвишем.
– Билли! – сварливо крикнула она. – Хватит! Отвали, или схлопочешь по уху!
Молодой человек на мгновение сник, затем снова взбодрился, надменно заявил, что его попросили написать дополнительный диалог для Джона Стейнбека, и зашагал прочь. Мисс Хэвишем печально покачала головой.
– Никогда не верь ему, даже если он просто говорит «доброе утро», – сказала она. – Все в порядке, Траффорд?
– Все прекрасно, Эстелла, старушка, все прекрасно. Я наткнулся в Кладезе на Четверг.
– Уж не книгу ли свою по частям распродавал? – коварно подкусила она.
– Господи ты боже мой, нет! – ответил Брэдшоу, изображая искреннее потрясение и удивление. – Бог мой, – добавил он, оглядывая зал в поисках какого-нибудь предлога смыться. – Мне надо поговорить с Чеширским Котом! Всего хорошего!
И, вежливо приподняв свой пробковый шлем, он удалился.
– Брэдшоу, Брэдшоу, – вздохнула мисс Хэвишем, печально покачав головой. – Скоро в «Брэдшоу против кайзера» окажется столько дырок, что он сгодится вместо дуршлага.