Кладоискатель и доспехи нацистов
Шрифт:
— Вы? Собираетесь? Жить? У нас?! — вопросила она в крайнем изумлении.
— А что тут такого? — дурашливо удивился я.
— Этого не будет никогда!!!
Валерия Львовна относилась к отряду непримиримых и в этом могла переплюнуть самого Джохара Дудаева с Ясиром Арафатом в придачу.
— Илья поживет с нами. У меня, — неожиданно возразила Маринка. Характером она была в мать. — Пока трудности не решатся, — добавила она.
Теща застыла с разинутым ртом.
— Не спорь, пожалуйста, мама, — обезоружила завершающим аккордом родительницу моя
Теща не стала спорить, но это еще не означало, что она сдалась.
Правда, претензии ко мне больше не предъявляла.
Все это время Анатолий Георгиевич стоял в уголке прихожей, то ли не осмеливаясь вмешаться в спор, то ли просто в семейном совете права голоса не имея. Так или иначе, вопрос о моем проживании благополучно решился без него.
Ну, решился и решился. В ознаменование этого дела я сходил за бутылкой водки, и мы распили ее на четверых. Поначалу теща в вакханалии не участвовала, но потом присоединилась, смирившись. Когда водка закончилась, мы стали пить чай, потом дамы переместились на кухню, дабы с глазу на глаз перетереть свои женские проблемы, а мы с тестем устаканились в креслах.
— Не сердись на Леру, — устало смежил веки Анатолий Георгиевич. — Она очень переживала.
— Понимаю, — согласился я. Да и как можно было не согласиться, ведь мне в этой семье предстояло жить.
— Эти «светлые братья» совершеннейшие отморозки, — пожаловался тесть. — Ты меня не осуждай за разглашение твоей тайны, я спасал Лерку с Маришей, а врать было опасно — бандиты о чем-то догадывались. Твой сосед, отец того парня, с которым ты поехал, что-то уже рассказал.
«Понятно, — подумал я. — Сначала навестили Борю по месту сражения, а тут у него папашка пьяный домой вернулся — вот ему весело было. Он, чтобы его не плющили, сразу слил сынка. Девиз: «Лучше ссучиться, чем мучиться». Этот зверь никогда не станет разумным и прямоходящим, потому что не сможет подняться с колен. Что за страна?»
— Я вас не осуждаю, — чувствуя себя достойным гражданином своей страны, ответил я. — И вообще никого не осуждаю — вышел из этого возраста. Зачем злиться, когда толку не будет? Горбатого могила исправит, а в нашем государстве ходящие прямо повывелись.
— Обращайся ко мне на «ты», — вздохнул тесть. — Можешь называть меня Толей.
Ничего не оставалось, кроме как принять сию жертву.
— Идет… Толя, — сделал я этот шаг. Кажется, начиналась новая эпоха в моей жизни.
От избытка чувств мы пожали друг другу руки.
— Как там наша квартира? — спросил я Маринку, когда мы уже лежали в постели. Толя с Валерией Львовной слаженно давали храпа за стеной.
— Не знаю, — прошептала в ответ жена. — Нормально, думаю. Твоя мама дверь заперла. Она мне звонила, я сказала, что ты цел.
— И на том спасибо, — сказал я.
— Навести ее, — попросила Маринка. — Она очень беспокоится. Представляешь, ей из милиции позвонили, попросили прийти.
— Зайду обязательно, — пообещал я. — Тебя менты допрашивали?
— Нет.
— Бардак, — сказал я, поворачиваясь на бок, лицом к супруге. —
— Поняла, — пробормотала Маринка.
С утра пораньше я выполз из дома для осуществления своих планов. Планов было громадье. Прежде всего следовало съездить на заправку, а потом начинать сложные маневры по городу, целью которых было собрать как можно больше информации о «Светлом братстве». Утро выдалось солнечное и теплое, казалось, что день и закончиться должен хорошо, но маленькие панки нагадили мне прямо в душу.
— О-о, знакомый дядя, — выползли на свет зарождающегося дня флибустьеры проходных дворов.
Я с отвращением обозрел подкатившую гопоту. Не так давно я напоролся на эту банду, когда возвращался от родственничков. В тот раз со мной был Слава, поэтому на орехи досталось всем, но сейчас корефан отсутствовал и страдать должен был я один.
Не теряя времени, флибустьеры достали кортики и пошли на абордаж.
— Да вы что, ребята? — заблажил я, пытаясь избежать пробоин.
Признаться, я струсил. Когда из четырех человек трое вооружены колюще-режущими предметами, шансов на победу не остается никаких. Драться с ними было глупо, не помог бы и АПС, лежащий в кармане куртки. Мозгляки вполне могли прирезать. Молодежь ныне совершенно отвязная пошла.
Кодла обступила меня, прижав к машине. Увы, сесть в нее не было никакой возможности.
— Помнишь, как закурить нам давал? — с издевкой спросил главшпан.
— Простите, ребята, — слабо улыбнулся я, в душе мечтая раздавить малолетнюю сволочь. — Не помню, пьяный был. Может, и наговорил чего, так вы уж простите. Вы мне тогда тоже здорово наваляли.
— Забыл, как меня топтал? — мстительно напомнил главшпан, отводя руку с ножом для удара. А может, просто пугал. Проверять отчаянно не хотелось. Белая нержавейка угрожающе блестела в руке.
— Погоди, не надо, — взмолился я. — Говорю же, не помню. Если было что, вы уж меня простите. Ну, хотите, возьмите все бабки, только не убивайте.
— Бабки? — переспросил мальчонка в клетчатой кепке, у него был курносый нос и невинная мордочка. Внешне он очень напоминал зайчика. Его бы я убил с особой охотой. — Какие бабки? Давай.
— Сколько их у тебя? — осведомилось пирамидальное творение пьяных люмпенов, единственное из всей компании не имевшее ножа.
— Много! Я все отдам. — Я достал бумажник и протянул главшпану.
— Последнее даже милиция не берет, — главшпан великодушно вернул портмоне, оставив какую-то мелочь. — Бери, не хнычь. Больше людям не хами, усек?
— Да, конечно, — поспешно ответил я. — Спасибо, ребята.
— Ну, гуляй, — сплюнул мне под ноги чернявый пэтэушник с усиками. — Копти дальше воздух.
По случаю сильнейшего нервного потрясения пришлось вернуться домой.
«Недавно меня снова ограбили. — Но у тебя же был пистолет! — Его, слава Богу, не нашли».
— С машиной что-то не ладится? — поинтересовалась открывшая дверь теща.