Клан Аризоны
Шрифт:
– За всех друзей техасцев! - отпив глоток, он отпустил кувшин и еле выдохнул: - Ухх!
Затем кувшин перенял Рок Лилли и невозмутимо отпил немного. Лицо его почти не изменилось, он лишь слегка причмокнул губами. Потом он передал сосуд Мерсеру.
– Осторожно, Додж, - обеспокоенно проговорила Нан, - это опасно.
Но Мерсер так обрадовался, что первое знакомство прошло благополучно, что не внял ее словам.
– За новых друзей, - сказал он и сделал большой глоток. Он не сразу понял, что с ним произошло. На мгновение исчезло все окружающее, глотку его как будто опалило
– О боже! - наконец смог проговорить он и с трудом поставил кувшин. Что это?
Все семейство ответило дружным хохотом.
К нему с трудом вернулось зрение и, как в тумане, он увидел фигуру Нан.
– Я предупреждала тебя, Додж.
Рок Лилли опустил свою здоровенную лапу на его плечо.
– Сынок, это наш аризонский белый мул!
Глава 4
Последующие несколько дней, пока Мерсер обживался на ранчо Лилли, были сплошь заполнены всякими приятными происшествиями. Все были к нему очень внимательны, начиная от главы клана и кончая самым младшим из ребятишек. Больше всех с ним возились дядя Билл, маленький Рок и его брат-близнец, маленький Рилл. Нан вела себя с ним довольно холодно, в основном издалека наблюдала за ним. Но Додж считал, что так лучше, и не пытался с ней сблизиться.
Наступила суббота, середина лета, в самом разгаре была уборка сорго. Додж трудился бок о бок с дядей Биллом и Стивом, старшим мальчиком Лилли. Впрочем, мальчиком его можно было назвать лишь условно, так как и физически и умственно он был уже настоящим мужчиной.
– Черт побери! Что это на меня нашло? - бормотал про себя Додж. В последние годы ему редко приходилось покидать седло. Он привык скакать верхом, гонять скот, стрелять, а вот теперь он уже в течение многих дней с неослабевающим энтузиазмом гнул спину на поле сорго. И чувствовал неожиданное удовольствие от такой резкой перемены занятий.
День был жаркий, и Додж скоро стал совсем мокрым от пота. Кисловатый запах сорго был ему даже приятен, звук ломающихся сочных стеблей ласкал слух. Иногда он останавливался, чтобы вытереть пот и посмотреть на высокое крылечко. Там иногда был шанс увидеть Нан, которая выходила посмотреть на него. И тогда солнце светилось в ее чудесных волосах. И тогда сердце его падало, и тревожные мысли отступали на задний план. И тень, которая нависла над семьей Лилли, не казалась уже такой мрачной.
Мерсеру казалось, что он медленно плывет к счастью, когда он начал постепенно втягиваться в эту жизнь. Счастье было просто жить, работать, чувствовать, как эти дикие горцы Лилли проникаются к нему доверием и симпатией, видеть время от времени Нан. Ему было хорошо, и он старался подольше не вникать в домашние дела семейства, так как это означало бы, наконец, переход к какой-то конкретной деятельности, ради которой он, собственно, здесь и появился.
В полдень работники отдыхали в густой тени можжевельника, который был посажен еще первым из Лилли, заложившим здесь ранчо. Сэмми и маленький Рок принесли им обед. Час пролетел незаметно. Мерсер старался больше молчать, но вопросов у него накапливалось все больше и больше.
У маленького Рока была, как всегда, куча
– А зачем ты это все время таскаешь с собой на работу? - спрашивал он, показывая на револьвер Доджа.
– А ты знаешь, Рок, без него я себя чувствую как будто раздетым.
– Какой ты смешной. Сэмми, ты слышал, он говорит, что для него револьвер - это то же самое, что и штаны!
– Сынок, есть страна, в которой живется совсем не так привольно, как здесь, и там так делают все техасцы и ковбои, - ответил ему Билл.
– Расскажи нам, дядя Билл, - начали хором умолять пацаны, и в конце концов Доджу пришлось представить им дикую историю, которая привела их в полный восторг. Наконец, босоногие мальчишки подхватили пустые котелки и ускакали домой. Стив взял ножницы и вернулся к работе.
– Дядя Билл, а вы не находите ничего удивительного в этом поле? - Додж задал, наконец, вопрос, который давно его уже мучил.
– Ну-у... и что ты такое заметил? - уклончиво спросил тот.
– Ну как же! Каждое утро пропадает несколько снопов из тех, которые мы сметали. Я сначала не был уверен в этом. Но на третий день я специально все пересчитал, и несколько штук исчезли бесследно. Так куда же они, черт возьми, делись?
– Ну, сынок, для погонщика из Панхандла ты не слишком-то наблюдателен, - мрачно заметил техасец.
– Да я только огляделся вокруг, - оправдываясь, ответил Додж. В замечании Лилли была то ли насмешка, то ли упрек.
– А следы ты пробовал искать? Ты вообще умеешь этим заниматься?
– Не травите мне душу. Я мог отыскать следы неподкованных лошадей на голых камнях, но тут я оказался абсолютно бессилен.
– Естественно. Но придется тебе и здесь этому поучиться. Я давно хотел с тобой поговорить. Есть тут у нас одна шайка. Но мне все казалось, ты об этом и не думаешь.
– Да что вы! Вы даже и не представляете, сколько я об этом думаю! поспешно ответил Додж.
– Ну, тогда слушай.
– Отлично! Тогда вперед! - серьезно сказал Додж. Ему больше не хотелось скрывать своего интереса к проблемам этой семьи. А этот старый техасец вызывал у него очень глубокое уважение.
– Ишь, какой ты быстрый, - усмехнулся Лилли. - Кажется, тебя действительно интересует этот урожай сорго. А ты знаешь, для чего оно нужно?
– Честно говоря, я об этом не задумывался, дядя Билл. Я думал, для зерна, для корма. Поэтому я так и удивился, когда обнаружил, что из амбара пропало несколько снопов.
– Зерно и корм! - фыркнул старый техасец. - Единственно, для чего его выращивают, это для самогона.
– Что?
– Самогон, говорю. Ну, или, как говорят у нас, в Аризоне, для белого мула.
– Черт меня побери!
– Что, сынок, тебе не хочется больше встречаться с белым мулом?
– Вот уж, если я когда-нибудь и попробую его хоть раз, то только под револьвером, ну или в случае крайней необходимости. Но тогда уж, можете мне поверить, я постараюсь, чтобы не глотать его слишком много. В следующий раз он лягнет меня насмерть.