Клан двурогих
Шрифт:
– Олегун мертв, – доложил Тах. – Кеннет снял с него голову.
Глаза Беса неожиданно зло блеснули из-под длинных ресниц:
– Я же приказал без фокусов.
– Мы решили, что так будет лучше, – твердо сказал Тах. – Король Лэнда своей рукой покарал изменников.
– Были свидетели?
– Некий Тейт, он служил когда-то Свену Холстейну, а теперь служит в дружине Свангера. Я сказал ему, что у него теперь другой владетель, тоже Свен и тоже Холстейн. Только надо подождать, когда он подрастет. Тейт не один, у него под рукой более десятка дружинников. Мы проверили их в деле – люди
Сигрид торжествующе взглянула на Беса, что она говорила: одно имя благородного владетеля способно вдохнуть мужество в десятки сердец. А если владетелей будет, скажем, тридцать…
– Мы стараемся, – скромно сказал Тах и притворно вздохнул.
Сигрид хотела было рассердиться на дерзкого мальчишку, но потом махнула рукой. В конце концов, Тах действительно старался – сыновей у него было уже шестеро плюс две дочери.
– А что Седрик? – спросил Бес.
– Седрик созрел для больших дел. Мы виделись с ним дважды. На обратном пути он помог нам оторваться от арверагов и передал письмо достойному Рикульфу. Я думаю, что честолюбивому вождю мешает не только Конан, но и дорогой родич, Родрик из Октов.
– Кого прочат на место Олегуна?
– Родрик покровительствует Хилурдскому, а Конан – Гоголандскому. Для нас Хилурдский предпочтительней. Его дружиной командует наш старый знакомый Гунар сын Скиольда, видеть его нам не привелось, но письмами мы обменялись через верных людей.
– Почему гуяры до сих пор не прибрали Вестлэнд к рукам? – удивилась Сигрид.
– Потому что друг другу вожди кланов доверяют еще меньше, чем вестлэндцам, – засмеялся Тах. – Вестлэнд – это выход к морю, и тот, кто им владеет, сразу же получает преимущество.
– Совет старейшин состоится в Азрубале?
– Да. Через три месяца.
– А где ты оставил настоящего Эшера сына Магасара?
– В Хароге, у достойного Исхана. Парнишка смирный, обещал непременно нас дождаться, да и суранец за ним присмотрит.
– С охраной и возницами рассчитался?
– А этим все едино, что Эшер, что Тах – будут молчать. Решай, капитан, что будем делать дальше.
– Уже решил, – сказал спокойно Бес. – Две недели отдыха, а потом – в Харог.
Тах только вздохнул и почесал затылок. Наверняка прикидывал в уме, как ублажить жен за столь короткое время. Счастье еще, что эти вздорные бабенки, побаиваются Беса, а то крика было бы не обобраться.
Торговец Исхан встретил Черного колдуна почтительно, чтобы не сказать подобострастно, и долго мял шапку в руках, пока не решился пригласить почтенного Ахая в свой дом. Таха такое поведение харогского торговца, старого и надежного знакомца, позабавило, но и заставило призадуматься: почему это люди так боятся его отца? Плохо это или хорошо? Пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что не только любовь, но и страх часто бывает весьма полезен для человека, идущего к власти, наперекор всем обстоятельствам, но Тах предпочел бы любовь, если не самого Исхана, то его дочери, хорошенькой девушки, на минуту выглянувшей из окна, чтобы посмотреть на прибывших.
Таху нравились суранские дома, светлые и просторные, сложенные из обожженного кирпича, легкие и словно насквозь пронизанные солнечным
Исхан жаловался Бесу на беспредел, творимый гуярами: мало того, что обложили всех непомерными налогами, так еще и грабят вдобавок всех без разбора. Каждый вождь сам по себе, не знаешь, кому и как угодить, а не угодил, так бьют без меры.
– Может быть, хоть Конан нам поможет, – вздохнул торговец. – Император все же.
– То-то я смотрю у тебя в доме, хоть шаром покати.
– Не все, конечно, взяли, – скромно потупил глаза торговец, – но нельзя же жить в вечном страхе, что отнимут последнее.
Таха жалобы суранца забавляли, Кеннет откровенно скучал, разглядывая голые стены чужого жилища, и только Бес слушал Исхана внимательно.
– А кому достался Арпин?
– Эборакам, – с готовностью отозвался суранец. – Верховным вождем у них числится достойный Гилрой, а потом еще пять-шесть вождей рангом пониже. Да у них, по-моему, каждый гуяр сам себе вождь. Тут на днях мой сосед, торговец не последний в Хароге, подарил почтенному Вортимеру золотую застежку для плаща, так теперь и сам не рад. Другой вождь кимбелинов, достойный Морвед, требует себе такую же, грозит шкуру с живого снять. А там уже и другие косятся.
– А что варвары восточных лесов?
– Был посланец от Пайдара, вождя югенов, спрашивал о Черном колдуне. Я сказал, что связи у меня с тобой, почтенный Ахай, нет, но, возможно, случай подвернется.
– Боится достойный Пайдар?
– А кто их не боится? – пожал плечами Исхан. – Гитарды уже пощипали югенов.
– Ты на редкость осведомленный человек, достойный Исхан, – бросил лениво Кеннет. – Наживешь себе неприятности невзначай.
Торговец бросил в его сторону удивленный взгляд:
– Исключительно по приказу почтенного Ахая…
– Все правильно, Исхан, – успокоил его Бес. – Мой сын просто пошутил.
Кеннет бросил на Беса недовольный взгляд и открыл было рот, чтобы возразить, но Тах вовремя ткнул его сапогом в голень, и Кеннет промолчал.
– Какое он имеет право называть меня сыном, – прошипел он зло, когда за Бесом и суранцем закрылась дверь.
– Да брось ты, – махнул рукой Тах, – все мы родственники. Какое Исхану дело, кем ты доводишься почтенному Ахаю. Ты бы о другом подумал: как дальше будешь играть роль достойного Магона с таким произношением. Первый же попавшийся суранец тебя разоблачит.
– А я и не собираюсь ее играть.
– В таком случае, тебе лучше было бы остаться в Южном лесу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, благородный Кеннет, что у тебя пока нет армии, которую ты мог бы открыто повести в бой против гуяров, так что кое-какие наши дела придется вершить тайно, с помощью таких людей, как Исхан и Пайдар. И напрасно ты брезгливо морщишься и осуждаешь отца.
– Я сам буду решать, что напрасно, а что нет.
– Решай, – усмехнулся Тах. – Обойдемся и без благородных королей.