Клан двурогих
Шрифт:
– Вероятно, – пожал плечами Тах. – Его письмо в твоих руках, достойный.
– И в этом письме он хвалит тебя, горданец. Чем же это ты так угодил Седрику? Обычно от этого окта доброго слова не дождешься.
– Я помог умереть благородному Оле, королю Вестлэнда.
– А ты уверен, что мне эта смерть пойдет на пользу? Если октам удастся прибрать к рукам порты Вестлэнда, то мы здесь, в Суране, окажемся в мышеловке. Я не доверяю Конану, но и Родрик не подарок.
– Родрик сватает за вестлэндскую корону Гольфдана Хилурдского, а этого всегда можно купить, было бы золото. Олегун же предан был Конану, и пока он сидел в Вестлэнде, вожди кланов не посмели
– Ты хорошо осведомлен о наших делах, достойный Эшер, – насторожился Рикульф. – А много знать вредно.
– Я вынужден был посвятить сына в наши дела, – поспешил на помощь Таху посвященный Магасар, – иначе он мог бы попасть впросак при общении с гуярскими вождями. Я никак не ожидал, что это вызовет твое недовольство, достойный.
Рикульф махнул рукой в сторону посвященного:
– Не в этом дело, горданец. Просто Конан далеко не дурак и о многом способен догадаться. Смерть Олегуна его насторожит.
– Мы распустили слух, что благородного Оле покарал за король Лэнда Кеннет.
– Что еще за король Кеннет? – вскинул брови Рикульф.
– Сын покойного короля Гарольда. Кажется, он уцелел после всех этих передряг. Мне кажется, что Седрику мешает не только арвераг Конан, но и кое-кто близкий ему по крови.
– А кто еще участвовал в убийстве Олегуна? – прищурился на Таха Рикульф.
– Имя аквилонца Крула тебе ни о чем не говорит, достойный?
– Старый негодяй, – гуяр в восхищении хлопнул ладонью по ляжке. – Я так и знал, что без него в этом деле не обошлось. Он что, поссорился с Конаном?
– Во всяком случае, Олегуна убили в его доме.
– Ты в этом участвовал?
– Всего лишь сидел в двух шагах от блюда, на которое упала голова Олегуна.
– Конан ему этого не простит.
– Не простит, если узнает, – мягко возразил Магасар.
– Узнает, – уверенно проговорил Рикульф. – И тогда не поздоровится ни Крулу, ни Седрику, ни твоему сыну, посвященный.
– Быть может, следует сделать так, чтобы он никогда об этом не узнал?
– Что ты хочешь этим сказать?
Магасар замялся:
– Видишь ли, достойный, Конан не успокоится, пока не получит реальной власти, но для этого ему придется отодвинуть многих гуярских вождей.
– Куда отодвинуть?
– В небытие.
– Это проще сказать, чем сделать, – усмехнулся Рикульф.
– Но сделать-то все равно придется, достойный. И думаю, что у Конана на это ума хватит Поначалу он устранит старших вождей гуярских кланов, опираясь на младших, потом уберет старейшин и успокоит строптивых. Работа, конечно, трудная, но ничего невозможного в ней нет.
– Уж не собираешься ли ты ему помочь, посвященный?
Рикульф налил вина в опустевший кубок и насмешливо посмотрел на советника. Магасар много бы дал, чтобы понять, о чем думает сейчас хитрый гуяр, быть может самый умный из всех клановых вождей. Воинскими доблестями Рикульф, конечно, уступает Конану, но только не умом. Стараниями достойного Рикульфа не слишком многочисленный и далеко не самый могущественный клан Гитардов отхватил изрядный и лакомый кусок храмовых земель в ущерб менее сообразительным соплеменникам. Но хапнуть – мало, надо суметь удержать. И Рикульф напрягал все свои силы, чтобы ублажить завистливых собратьев и направить их гнев на извечного врага и соперника в борьбе за власть Конана из Арверагов, который тоже не дремал, настраивая против Рикульфа вождей младших кланов.
– Я уже выбрал себе короля.
– Короля? – Рикульф старательно
– А почему бы нет, государь, – решительно взял быка за рога Магасар. – Королевство гитардов звучит не хуже, чем империя арверагов.
– И добавлю – скромнее, – усмехнулся Рикульф.
– Мне показалось, что благородный Седрик столь же скромен, как и ты, достойный, – вставил свое слово в разговор Тах.
– А почему не Родрик?
– Видимо потому, что глупее, – отрезал Тах.
– Пока жив Родрик, Седрику не видать власти как своих ушей.
– Так и Родрик может умереть, достойный.
Рикульф буквально вцепился в лицо молодого горданца маленькими злыми глазками:
– Ты сказал «и Родрик», Эшер сын Магасара, а кто же в этом списке первый?
– Первый, как всегда, Конан из Арверагов. Я полагал, что его судьба уже решена.
– Ты поторопился, горданец.
– В таком случае достойному Рикульфу никогда не быть королем.
Рикульф медленно прошелся по залу. Выбор ему предстояло сделать нелегкий. Одно дело, интриги против гуярского императора, и совсем другое, открытое выступление против него. Союзников у Рикульфа будет, конечно, немало, но ведь и Конан не одинок.
Рикульф остановился:
– В письме Седрика нет и намека на убийство Конана.
– А зачем намекать, государь, когда можно просто убить.
– Даже люди моего клана не простят мне эту смерть.
– А зачем же пачкаться самому? – удивился Тах. – Достойный Рикульф из Гитардов не должен иметь к смерти Конана из Арверагов никакого отношения. Люди найдутся, государь, была бы воля.
– Воля убивать?
– Воля властвовать.
Желание властвовать у Рикульфа из Гитардов было, но желание, это еще не воля, горданец прав. Ибо воля предполагает действие, а не только бесцельные разговоры да мелкие пакости арверагам. В интригах Рикульфу равных нет, но для того, чтобы стать властителем в Восточном Суране, этого слишком мало. Но и на вторых ролях ему уже не быть – либо единственный, либо мертвый. Конан как-то сказал, что победа меняет не только побежденных, но и победителей. Конану из Арверагов мало быть первым среди равных, он рвется к неограниченной власти. И теперь время выбора наступило и для Рикульфа из Гитардов. Императором ему не быть, не следует тешить себя иллюзиями, зато он сможет стать королем здесь, в Восточном Суране. Трудный выбор, но Рикульф его в сущности уже сделал, осталось только найти исполнителей своего великого замысла.
Глава 10
Претенденты
Конан прибыл в Азрубал в первые дни осени, окруженный свитой из вождей союзных кланов и арверагских старейшин. Весь город высыпал встречать гуярского императора. Посвященный Магасар постарался – на всем пути Конана стояли горожане, дружно скандируя:
– Да здравствует император.
Сам Рикульф из Гитардов выехал навстречу императору на скромном гнедом коне, хотя такому могущественному вождю как нельзя лучше подошел бы белый. Оба гуярских вождя спешились и братски обнялись на центральной площади города под приветственные крики гуяров и многочисленных суранских зевак. Кеннет, стоявший в толпе горожан, отметил обилие алых плащей в свите Конана, причем не только на плечах лэндцев, но и многих союзных арверагам вождей, решивших видимо, что алый цвет им более к лицу, чем гуярский синий. Столь разительную перемену подметили и многие гитарды, осудившие арверагов за отход от дедовских обычаев. Но на арверагских вождей шуточки и издевки гитардов не произвели особого впечатления.