Клан Ельциных
Шрифт:
С дипломом выпускницы МГУ программист Таня Ельцина могла уже спокойно устраивать свою профессиональную жизнь.
И она отправилась покорять космические высоты в секретное конструкторское бюро «Салют», где рассчитывали траектории орбитальных станций. Где ее жизнь обросла новыми тайнами…
Глава четвертая
ОТ ПЕРЕСТРОЙКИ — К ПЕРЕЛОМУ
При плохих законах и хороших политиках управлять государством еще можно, но с плохими политиками управлять государством нельзя даже
БРАКИ НА НЕБЕСАХ
Таня и Алексей: встреча на космической орбите
НАША ВЕРСИЯ
В столовой конструкторского бюро «Салют» стоял густой запах пирожков с мясом. В советские времена такие пирожки пекли в «общепите» повсеместно. Чтобы покупатель мог их получить горячими — в те временах о микроволновках и не слыхивали, — добросовестные служители столовых в белых накрахмаленных халатах и шапочках разогревали эти пирожки на противнях, политых подсолнечным маслом. Потому пирожки и выходили такими жирными. За неимением одноразовых пластиковых тарелок пирожки подавались покупателю, завернутыми в серую, жесткую бумагу.
— Мне, пожалуйста, один пирожок с мясом… если пирожки у вас горячие…
— Горячие! Только что подогрели! — толстая буфетчица, казавшаяся от белого, слегка замасленного халата еще толще, взмахнула руками.
— Хорошо. Тогда — пирожок, потом два бутерброда с колбасой и чашку кофе, — сказала Татьяна и поправила завернувшийся лацкан своего клетчатого пиджака.
Пиджачные костюмы были Таниной слабостью. Несколько лет спустя она будет их заказывать в самых дорогих и престижных московских салонах одежды.
Продавщица вздохнула и пошла за чистой тарелкой из белого фаянса, с золотым ободком и золотой витиеватой надписью «общепит» по краю. Тарелка, только что вынутая из посудомоечной машины, была горячей, влажной и на ощупь казалась чуть жирной. На нее продавщица плюхнула пирожок с подрумянившейся маслянистой корочкой и пару бутербродов с копченой колбасой. Этот сервелат «кремлевский» считался изыском.
— Кофе с молоком? — буфетчица угрюмо посмотрела на покупательницу.
— Без молока, но с сахаром, — отчеканила Татьяна, — просто чашечку кофе с сахаром.
— У нас чашек нет, вы же знаете. У нас — стаканы. Сколько сахара?..
— Мне — тоже кофе, один бутерброд с сыром… и… посчитайте нас вместе… — торопливо заявил молодой человек, стоявший в очереди за Татьяной.
Она удивленно обернулась и вскинула на него глубокие темные глаза. Потом перевела свой гневный взгляд на буфетчицу:
— Нет уж. Считайте нас, пожалуйста, порознь.
Буфетчица пожала плечами: мол, ей все равно, как считать… Прищурившись, посмотрела в прейскурант, отпечатанный на пишущей машинке под копирку.
— Бутерброды с сыром у нас слегка заветрились. Ничего, возьмете?
— Возьму, — уверенно кивнул молодой человек. — И не такое едали. Главное, чтоб без тараканьей морилки…
Начинались 80-е
Все удовольствие обошлось в копейки.
Они сели за один столик, с грохотом придвинули к нему тяжелые стулья. Татьяна аккуратно откусила маленький кусочек от бутерброда, вскинула свою пушистую челку каштановых волос и исподлобья посмотрела на незнакомца напротив. И задала к очевидным обстоятельствам нелепый вопрос:
— А что это вы решили за меня платить? Есть лишние деньги?
— Нет. Денег у меня немного, — простодушно ответил парень и поправил ворот своей серой водолазки. — У меня оклад 200 рублей. Как и у всех нас в Советской стране.
Татьяна кивнула и бросила рассеянный взгляд на потолок, где тихо и мирно жужжали люминесцентные лампы.
— У меня оклад — 180 рублей, — призналась, пожав плечами, она.
— Неплохо. А в какой вы лаборатории работаете?
— Баллистики. Я — программист. Рассчитываю траекторию спутников…
— Мужская профессия. И много у вас девушек в отделе?
— Есть несколько. На дворе же XX век. Современная женщина ни в чем не уступает мужчине.
Парень пожал плечами.
— Женщине стоять у станка, как мужик, — это неправильно. Зря так в Союзе стало заведено. Женщина и в конструкторских бюро работает, и шпалы укладывает…
— Ив космос летает…
— Ну да. Женщина доказывает мужику, что она не хуже. Поэтому у нас, наверно, и женской моды нет. Едешь в метро — ни на ком взгляд не останавливается. Все серые, безвкусно одетые. Не то что в Париже. Вот где настоящие стильные женщины!
— Вы были во Франции?
— Мечтаю. Вот где настоящая жизнь — и красивые женщины, и бизнес!.. — Молодой человек бросил взгляд вверх, невольно отметив одну перегоревшую лампу. — Вот только вырваться в этот лагерь загнивающего капитализма непросто.
— Понятно… — кивнула Таня.
— Пока не рухнет «железный занавес», можно только мечтать…
Они допили кофе, и Татьяна вытерла жирные от пирожка пальцы клочком тонкой оберточной бумаги, которая заменяла салфетки.
ЦИТАТА:
«Сослуживцы отмечали скромность дочери первого секретаря Свердловского, а затем Московского горкома партии. Обедали в отделе, каждый приносил себе поесть в майонезных баночках, пищу разогревали с помощью кипятильников, делали на всех салаты из овощей, заваривали чай. Татьяна в еде никогда не отличалась особой претенциозностью, даже когда стала дочерью президента. Ее обед состоял из простых блюд — картошка, помидоры, селедка. В то время существовала практика направлять сотрудников на дежурство в столовую, замещать технический персонал, которого всегда не хватало. Работа грязная — протирать подносы, счищать с тарелок остатки еды, выставлять грязную посуду на мойку. Регулярно ходила работать в столовую «Салюта» и Татьяна Ельцина. Даже когда Борис Ельцин, как первый секретарь горкома, приехал на предприятие, ее дежурство в столовой не было отменено».