Клан Одержимого
Шрифт:
Ребра ее были затянуты в кожаный корсет, обхватывающий внизу осиную талию.
Грудь Элайны была упругой. Видимо двоечка, приятной округлой формы. Я посмотрел на миловидное лицо девушки, перепачканное сажей.
Я приподнял ее за плечи и одним движением разрезал своим ножом шнуровку корсета на спине.
Пока еще нельзя было сказать с уверенностью была ли она блондинкой. Скорее да, сажа, перепачкавшая волосы, мешала определить их цвет.
Я почувствовал, что меня влечет к ней. Я ощутил,
Я отложил клинок в сторону, вдохнул и начал припадать к ее губам.
Чередуя искусственное дыхание с несильными толчками в грудь в область сердца девушки, пробовал вернуть ее к жизни.
От ее пышных губ шел едва уловимый пряный аромат мяты.
Я не знал сколько раз нужно надавливать на грудь массируя сердце, и как продолжительно нужно выдыхать воздух из своих легких в ее губы.
Но я верил, что мои действия вернут это прелестное создание к жизни. Я делал все это полностью доверившись своей интуиции.
С момента, когда я наорал на плачущих женщин прошло не более пятнадцати секунд. Я заметил, как веки девушки задрожали.
Это придало мне сил, и я начал вдыхать в нее еще чаще и интенсивнее.
Секунд через десять Элайна закашлялась, тело ее встрепенулось, и девушка резко открыла глаза. Кашель быстро прекратился.
Ее глаза встретились с моим, я видел, как зрачки Элайны сузились от яркого света.
В следующее мгновение я почувствовал как ее взгляд, прожег мое сердце, словно электрический разряд.
Боже, она была по-настоящему красива! Я никогда не видел такого притягательного разреза карих глаз, таких чистых и совершенных линий лица.
Элайна снова закрыла глаза. Я испугался того, что теряю ее и снова припал своими губами к ее хорошенькому ротику.
Я собрался повторить толчки в сердце, но ощутил звонкий шлепок пощечины. Девушка что есть силы влепила мне правой ладонью по лицу.
— Девитт! Негодяй! Что ты делаешь! Гад! Я все расскажу своему отцу, он сделает из тебя отбивную. Слезь с меня сейчас же!
Я расхохотался. Даже слово «гад» в ее устах звучало привлекательно.
В следующее мгновение я взял ее ладонь двумя руками и поцеловал. От ее пальцев пахло дымом.
— Элайна! Я так рад что ты вернулась. Мы все рады…
Я оглянулся, но вокруг нас не было ни души. Я потрясенно посмотрел на девушку.
— Блин…И да, вообще-то я не Девитт, а Савва. Где все? Куда они подевались?
Я помог встать Элайне. Она ежилась от холода. У дома валялась брошенные ведра и лестница.
Я снял свой кожаный тулуп и накинул ей на плечи.
Снимая верхнюю одежду, я услышал, пробил колокол на ратуше.
— Полдень, — сказала Элайна.
Я еще раз огляделся по сторонам. Кроме нас
Я обратил внимание на то, что ведра были деревянными все вокруг казалось не современным. Меня терзали смутные сомнения.
— Элайна, не пойми меня превратно. Подскажи, какой сейчас год на дворе?
Ответа мне услышать не удалось.
Элайна с тревогой всматривалась мне за спину.
Я обернулся и получил мощный удар в челюсть…
Глава 2
Потеряв сознание от правого прямого в челюсть, который мне нанес Бартель Тиельманс — тот самый монах с дороги, везший вино в своей повозке, я не увидел, как местные снова появились во дворе горящего дома.
Очнулся я от того, что на меня окатили двумя ведрами ледяной воды.
Руки мои были закованы с браслеты с цепями, подвешенными к потолку.
Я висел на них обнаженный по пояс и судорожно глотал воздух, придя в сознание.
Осмотревшись по сторонам, я вспомнил, что со мной произошло во дворе Ван Дейков. Челюсть ныла в желваках, голова гудела словно пчелиный рой.
В помещении был довольно прохладно, и я чувствовал легкий озноб.
Двое мужчин, одетых в шерстяные монашеские балахоны, сидели за кафедрой напротив меня, перед ними лежали листы бумаги, чернильницы и гусиные перья.
Один из них, довольно грузный, держал на животе руки, с толстыми, словно сардельки, сложенными пальцами.
Второй — его полная противоположность, очень худощавый жердяй с длинным и глуповатым лицом.
Оба имели выбритые блестящие макушки, как у средневековых католических монахов.
В углу в затенённой части помещения я увидел огромный силуэт Тиельманса.
Он стоял в тени, сложив руки на груди. Не далеко от меня стоял человек в красном колпаке с прорезями для глаз, натянутом на лицо. Он прятал руки за спиной.
Монахи молча смотрели на меня.
— Э-э-э, вы что, серьезно? Ну-ка быстро освободите меня! Пошутили и хватит…
Никто из присутствующих не отреагировал на мои слова.
— Ребят, камон, вы что прикалываетесь? — я дернул наручи и цепи негромко звякнули.
— Не, ну супер! Мне понравилась ваша реконструкция, очень круто! И костюмы, и пейзаж — натуральные. Но я советую вам в следующий раз хотя бы огнетушители под рукой иметь, так ведь и сгореть можно. По-настоящему! Вам же несчастные случаи не нужны?
Все четверо продолжали слушать. Это обстоятельство начало выводить меня из себя.
— Вы что оглохли? Мне больно рукам в запястьях! Эй ты, ку-клус-клан в красном, — обратился я тому человеку, который стол ближе всех ко мне, — давай, доставай ключик, что ты там прячешь за спиной? Отстегивай! Мне холодно!