Клан Тора.Тетралогия
Шрифт:
– Счастливо оставаться! – бросил он администратору, а патрульного выволок за шиворот в коридор.
Так же волоком он стянул его по лестнице и сказал Такэде:
– Веселье закончилось, уходим. А вам, петушки, спасибо за содействие. Мусор мы с собой заберем.
Оказавшись на кухне, где по полу ползали избитые повара, Ронин еще насовал в репу патрульному, и когда он совсем потерял ориентацию, начал скармливать ему таблетки из упаковки.
– Сдохнет же. – Такэда поморщился.
– Сто пудов. Но, думаю, если мы оставим свидетеля, который знает, что именно мы ищем,
– А кого он сдал?
– В машине расскажу и наведем справки. Но ниточка пошла разматываться, вы были правы, как всегда.
Когда у патрульного пошла изо рта пена и он задергался в конвульсиях, Ронин помыл руки в посудомойке и, весело насвистывая, направился к выходу. Такэда догнал его и вернул пистолет.
Глава 7
– Значит, Танака? – Мизуки колдовала на голоэкране нового оперативного центра, установленного в «Есида пресижн индастриз». Реми некоторое время наблюдала за ее потугами, потом театрально щелкнула пальцами, и экран заполнился фотографиями, данными личного дела, баллами соципа.
– Вот ваш Танака, весь до мелочей, – сказала она.
Мизуки покосилась на нее, но смолчала. Я смотрю, у дам-айтишников намечается некоего рода противостояние – ну честно говоря, человеческому мозгу трудно соперничать с брейнфреймом на базе того же человеческого мозга, у которого под рукой еще и вычислительные мощности интеллектронных кибернетических мозгов и распределенная высокоскоростная сеть передачи данных. Мизуки, наверное, уже не раз пожалела, что модифицировала Реми по еще не открытым алгоритмам и системам обработки данных, но все равно – обе они теперь члены «Тора» и она всегда будет важнее машины. Пусть об этом не забывает и не куксится.
– Ну, посмотрим, – сказал я, чтобы скрасить нотки неловкости. – Старший инспектор Танака.
– Идеальный послужной список, – сказал Такэда, развалившись на стуле. – Я бы сказал, эталонный.
– Что, так хорош? – спросил я.
– Да увольте, сэмпай, – с усмешкой ответил Такэда. – Когда я говорю «идеальный» и «эталонный», это не относится к профессиональной деятельности. Список карьериста, который взлетел по служебной лестнице, но имеет представление о работе кэйсацу на уровне кэйкана – выпускника полицейской академии Токио, не больше. Посмотрите на график повышения – идет четко по выслуге, получая звания и должности, потом перевод в столичное управление полиции, затем в Центральное, а там прямая ступенька вверх. Удивлен, что он еще не суперинтендант, но по его соципу это будет уже скоро.
– Это с кем же надо переспать? – прищурилась Кошка.
– Что, завидуешь? – оскалил свои волчьи зубы Ронин, но был удостоен лишь презрительного фырканья.
– Не с кем, а с чем, – сказала Реми. – Судя по многофакторному анализу, который я сделала исходя… ну ладно, много из чего, с контрразведкой. Управлением Охраны Главного
– А там он в качестве адепта Нанда натворит много дел. Особенно в первом отделе, – резюмировал я.
– Да, у общественной безопасности полномочия большие, – подтвердил Такэда.
– А все остальное у них маленькое, – брякнула Хитоми, подробно изучаюшая снимок жирного пузатого толстяка. – Как он, интересно, экзамены по физкультуре сдает?
– Наверное, ставит на измену экзаменатора, – усмехнулся Ронин.
– Прошу не отвлекаться, – сказал я. – Реми, что есть по его личной жизни?
– Не женат, детей нет, в противоестественной ориентации не замечен, живет отдельно от родителей. Кстати, есть брат, но не в полиции.
– Хоть один нормальный в их семье, – оскалился Ронин. – А разве полиция не считается противоестественной ориентацией?
– Также, как и якудза, – отбрила его Реми, и правильно. Нечего на полицейских катить.
– Еще раз, не отвлекаемся, – я постучал по столу торцом стилуса. – Симада, мы тут вообще-то операцию планируем, а не стендап-шоу устраиваем. Если что по делу – говори, а так мне клоунов хватает.
– Ну собственно говоря, он довольно-таки прозрачен, – констатировала Реми. – Весь на виду, весь такой положительный и правильный.
– В порочащих связях был, но не замечен, – сказала Хитоми. – Ну не может быть человек, особенно мусор-стукачок быть чистым. Это прям точно. Что-то за спиной поганое есть. А, Реми?
– Мне это неизвестно.
– Больше напоминает тщательно разработанную легенду, – сказал Ронин. – Причем местную, не иностранной разведки. Коренные японцы не в первом поколении, семья, родственники, окружение… И белый как стенка послужной список. Не бывает такого, а, Такэда?
– Не бывает, – подтвердил тот. – Уж пару мелких порицаний было бы, не бывает без них никак. А этого хоть сейчас внедряй в императорское окружение, пройдет любую проверку.
– Значит, принимаем версию Симады, – сказал я. – Меня тоже это настораживает.
– Но тогда еще один вариант, – сказал Ронин. – Медальона у него может и не быть. Может он в курсе, что это за вещь и какую силу она содержит, или он прибрал его по заказу своих таинственных хозяев.
– Это мы выяснить сможем только на месте. Реми, его маршруты и остановки на них известны?
– Да, полностью отслежены и мной контролируются. Они, как ни странно, стандартные, не меняются со временем, что подкрепляет версию Ронина о подставе – был бы он секретный агент или обычный полицейский, выбирал бы маршруты хаотично, как и положено. Тут же дом-работа-дом, всегда по одному маршруту, причем без слепых зон, хорошо отслеживаются.
– Реми, а наблюдает ли кто, кроме нас, за его перемещениями и остановками?
– Нечасто, пару раз подключалось кэйсацу, и все. То есть они его не ведут.