Клан Тора.Тетралогия
Шрифт:
– Путь свободен, – сказала Мизуки.
– Принято. Пойдем развлекаться, – мы побежали к машине, ничего не боясь – хрен нас кто увидит, пока мы под скрытом.
Около машины валялось человек шесть, в том числе и наш многострадальный Такэда. Живой, однако с помятой мордой – видать, накидали ему для приведения в соответствующее состояние для допроса.
– Живой, – я прижал два пальца к его шее.
– А где наш второй твикс с заливкой поперек?
– Ронин, выходи! – крикнул я.
Секунд
– Что вы так долго? – спросил он, прокашливаясь и отплевываясь.
Мы с Хитоми не сговариваясь заржали.
– Ну ты блин даешь! – сказал я. – Сам чего тянул? Тут должна быть постелена красная дорожка из выпущенных кишок.
– Я и так там мяса навалял, – он от души пнул по ребрам валявшегося без сознания якудза. – Только вот снайперы прижали.
– Ну с ними уже разобрались.
– Я еще не закончил, – он достал пистолет и взвел затвор. – Пойду пока контроль проведу.
– Только раненых. Нам надо оставить для допроса и для мясо-шоу.
– Этих хватит? – он кивнул на валяющихся около машины.
– Хватит, – уверенно заявила Хитоми. – И давай быстрее, пока кэйкуны не подъехали.
– Я быстро, – Ронин повернулся, и пошел обратно под аккомпанемент одиночных пистолетных выстрелов.
– Я пока фургон подгоню, – сказала Хитоми. – Перепакуй их.
– Будет сделано, госпожа иссо! – Я картинно выпучил глаза.
Пятеро обнаженных боевиков были прикручены скотчем к стульям в одном из заброшенных зданий Роппонги. Почему обнаженных? Никакой эротики в этом не было, да и хентая здесь не будет. Просто обычная психологическая подготовка к допросу – так человек чувствует себя беззащитным и жалким, особенно уязвимым. А тут еще и все расписные – зататуированные от пяток до шеи, прямо выставка примитивного искусства дикарей.
– Этого я знаю, – сказал Ронин, прохаживаясь перед пленными. – Вакагасира клана Тамуро, погоняло Хэби, так?
Пленный лишь презрительно глянул на Ронина, сощурив и так узкие глаза.
– И этого тоже. Незуми, кажется. Сятейгасира клана Кикути, – Ронин глянул на остромордого с неприятными чертами лица якудза. Погоняло «Крыса» замечательно к нему подходило. – Остальные – шушера, кёдай и сятэй. Вроде где-то видел, они на подсосе. Шакалят на проститутках или банчат наркотой. Не уважают нас, прислали всякую шелупонь мелкочленную. Или больше у ваших кланов никого не осталось, а?
Ответом ему было презрительное молчание.
– Ну что, сэнсей, будем их колоть? – спросил Ронин у меня.
– А зачем? И так ясно, кто пришел по нашу душу, – сказал я. – Никак не угомонятся.
– Дзинги – месть согласно священному кодексу чести якудза, – усмехнулся Ронин.
Хэби демонстративно прокашлялся
– Вот тебе и ответ, – сказал я. – Ну что, начнем?
И я нацепил на себя морок демона, кое-кого из расписных пробрало, до усрачки. Слишком уж натурально я смотрелся.
– Как я в камере? – я заглянул в объектив.
Мизуки показала мне жест сцепленными большим и указательным пальцами. Ну значит, хорошо и естественно. Все-таки это уже пятый уровень, маска морока работает как живая. Хотя сейчас можно хоть черта лысого в кадр вставить и танцевать заставить.
– Итак, дамы и господа, ну или пока господа, начинаем наше телешоу! – голосом заправского ведущего объявил я. – Ну будет конечно не так весело, как в АКБинго, но развлечение в стиле «Торё!» я вам гарантирую.
– Вы смотрите это говно, сэнсей? – спросил Ронин.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы я смотрел зомбоящик? – спросил я. – Особенно говенные японские телешоу? И вообще, не мешай. Я тебя позову. И на сцену вызывается… вызывается на сцену… Короче, наша очаровательная бакэнэко, прибывшая… Короче, просто прибывшая.
Тут на импровизированную сцену вышла Кошка, правда с мороком на лице, нечего его видеть врагам. Она грациозно потянулась, выгнула спину дугой и начала медленно раздеваться, бросая нижнее белье в якудза. Я аж залюбовался своей Хитоми, настолько она была грациозна. Якудза были того же мнения, даже в таком состоянии их татуированные дубинки обрели твердость, а в глазах появилась похоть.
– А теперь ее коронный номер – но извините, мы вам его не покажем, это только для участников.
Хитоми отошла из кадра, опустилась на четвереньки и начала морфировать. Вот тут пленников пробрало, они с ужасом смотрели на то, как человек превращается в кошку. Ну их предупреждали же, что она – бакэнэко… Эрекция у якудза моментально пропала, они начали ерзать на стульях, пытаясь отодвинуться от этого ужаса.
Хитоми вошла в кадр в образе небольшой пантеры.
– Не слышу аплодисментов! – сказал я. – А, ну да, я совсем забыл, у вас же руки связаны. Да, и ссаться вовсе не обязательно, ёкаи это не переносят.
Кошка прошлась, рассматривая висяки поверженных якудза.
– С которого мне начать? – спросила она по импланту.
– А теперь выберем счастливчика! – торжественно объявил я, и затянул считалку. – Кагомэ, кагомэ…
На словах «субэта» мой палец уперся в Незуми. Кошка по-человечески кивнула, и подошла к стулу со съежившимся, побелевшим от ужаса якудза. Ну тоже позерка еще та, демонстративный тип личности – подошла, села, призывно глянула в глаза, а потом медленно подняла лапу и вытянула свои трехдюймовые когти. Удар! И от паха якудзы отлетел кусок оторванной плоти.