Клан зверя
Шрифт:
— Она может умереть?
— Это может произойти, но я обязательно спасу ребёнка, — успокаивающе ответил старик, продолжая хлопотать над зельем. Опомнился он уже, когда цепкие пальцы князя сжимали его дряхлое горло:
— Они должны выжить оба! Мэг и мой сын! Если ты этого не сделаешь, я разорву тебя на куски и мне плевать на твою магию. Ты слышал меня, Магнус?! И больше никогда, никогда не смей подкрадываться ко мне сзади, возникая из воздуха, и подслушивая мои разговоры!!! Это ещё одна причина, из-за которой ты можешь лишиться головы старый облезший колдун! — Ральф рычал, пока его рука стальным кольцом сжималась вокруг горла пунцового чародея. Князь отпустил его,
Магнус отлетел в сторону, испугано растирая посиневшую шею. Это был первый и беспрецедентный случай, когда князь так яростно выступал против своего чародея, становясь на сторону жертвы. Сознание старика изворотливо металось, боясь упустить что-то ещё, он чувствовал, что с этой минуты перед ним стоит враг. Магнус корил себя за то, что позволил Ральфу так далеко зайти с этой людской девчонкой, что не предотвратил его серьёзной привязанности к ней. Он испугался, что её беззащитная слабость, может вызвать лавину ярости сметающей все на своем пути, поднимая из недр души князя всю заложенную в него силу.
Пока чародей продолжал готовить порошки, его разум лихорадочно искал выход из создавшейся, неблагоприятной для него и для всей провинции в целом, ситуации. Он во что бы то ни стало, должен будет скрыть образовавшуюся постыдную слабость Ральфа. От неё нужно избавится, но так, чтобы не пострадать самому.
Напоив Мэг каким-то зельем, Магнус дал разрешение воинам погрузить её на носилки. И процессия тронулась в Фархад. Несколько дней он бился над ней, чтобы вернуть её из сумрачного безвременного состояния, но даже чары и его знания врачевателя не могли пробиться к сознанию девушки. С каждым днём, взгляд Ральфа становился всё тяжелее и тяжелее, пугая своим смертельным осуждением. С каждой минутой жизнь Мэг ускользала сквозь его пальцы. Магнус больше не мог ждать, нужно было решаться.
Совпадение ли это было? В одном из пограничных селений вспыхнуло восстание и Ральфу волей неволей пришлось срочно покинуть город, отправившись подавлять бунт. С Мэг оставался один лишь Магнус, других врачевателей он категорично отослал прочь. Никто не слышал ни криков, ни стонов. Только к утру замок огласил бодрый крик младенца.
Задумчивый чародей самолично встречал князя у ворот крепости.
— У тебя родился сын, Ральф. Замечательный здоровый малыш лугару! — дребезжащим голосом произнес старик.
— А Мэг? — выдохнул князь, упавшим голосом.
— Вызванные мною роды, позволили ей прийти в себя. Теперь она поправляется. Больше её здоровью ничего не угрожает. — Развел руками чародей, оборачиваясь на поднятое облако пыли. Ральф уже мчался к замку.
Её взгляд блуждал по потемневшему от копоти потолку, когда через резко распахнувшуюся дверь в комнату ударил яркий столп света. В проёме нарисовалась быстро приближающаяся фигура Ральфа. Сколько же времени она не видела его лица?! И вот оно склонилось над ней. Сквозь полуоткрытые пухлые губы блеснули кончики белых клыков, а во взгляде волчьих зелёных глаз мелькнула тревога и в уголках затаилась его тайная нежность. Он ничего не сказал, когда их глаза встретились. Сначала он улыбнулся, а потом просто ласково поцеловал её в губы. И это мгновенье, и этот взгляд заменили ей тысячи слов! Ещё слабой почти прозрачной исхудавшей рукой, Мэг дотянулась до его лица и нежно погладила его по щеке.
— Здравствуй, князь оборотней! Как долго я не видела тебя. Что-то случилось
— Ему пришлось родиться немного раньше, чтобы дать тебе шанс выжить, но с малышом всё в порядке. Ты родила мне сына, Мэг!
— Странно, … я даже не почувствовала как это произошло, — растеряно произнесла она. — Где же он, почему мне его не показывают?
— Ты увидишь его, обещаю, только наберись побольше сил. Завтра ты увидишь того, кого носила под сердцем столько месяцев — нашего сына, который своим появлением разрушил это проклятье. Я дал ему имя. Следующего наследника рода Малика зовут Лукаш.
— Лукаш, — повторила за ним Мэг. — Неужели всё закончилось счастливым концом? — в её голосе чувствовались нотки сомнения.
— Я рад, что я дождался этого момента, и что все мы живы. А сейчас прошу, поспи, тебе нужны силы, маленький филин. — Ральф поднялся, и ещё раз улыбнувшись, вышел из комнаты. За дверью выражение его лицо резко изменилось. Выступила болезненность и категоричное упорство.
— Кормилицу уже нашли? — сухо спросил он у управляющего крепостью, — хорошо, тогда подготовь на завтра небольшой отряд всадников для сопровождения. И позови ко мне писаря.
В эту ночь Ральф так и не смог уснуть. Несмотря на его горячий нрав и стальную жесткую волю, это решение далось ему с огромным трудом. Он не знал, как он переживёт завтрашний день, но это было его решение и оно было твёрдо.
Когда Мэг шла по длинному коридору в зал оглашений, поддерживаемая одним из врачевателей, она ещё не знала, что её там ожидает. Смутные чувства до сих пор бродили в её душе, но она ещё не совсем пришла в себя после стольких дней беспамятства. Единственное, что её сейчас смущало, так это почему, чтобы увидеть ребёнка нужно идти в этот огромный зал.
Там был Ральф и колыбель, у которой стояло четверо воинов, словно в почётном карауле. Не в силах сдержать улыбки и нарастающего волнения, Мэг подошла к колыбели. В это просто невозможно было поверить! Это был её сын! Она, уже не замечая ничего вокруг, бережно взяла его на руки, сначала всё с тем же замиранием, погладила его по тёмному младенческому пушку на голове, коснулась острых кончиков малюсеньких ушек, потом она взяла в руку его крохотную ладошку с продолговатыми пальчиками и с вытянутыми розовыми ноготочками. Розовощёкий малыш насупился и открыл глаза. Какого они будут цвета ещё было не ясно, одно было определённо — это будут глаза лугару. По её щекам медленно поползли слёзы радости и умиления, Мэг поцеловала его в сморщенный лобик, почувствовав неповторимый запах младенца. Наконец-то она подняла глаза на Ральфа. Что-то было в его взгляде чужое, пугающее. Он посмотрел на воинов и громко произнес:
— Это мой сын Лукаш, которого ты должна была родить по условиям нашего договора. Чтобы доказать, что моё слово твёрдо и на него можно полагаться, я хочу чтобы условия этого договора были исполнены до конца. С твоей стороны, ты сделала всё, что от тебя требовалось, Мэг. С моей остаётся в силе, каждое обещание, которое я дал стае Аттила. Пять лет у них не будут изыматься первенцы, жизни стаи ничего больше не грозит, наоборот, я вознаградил их за особые заслуги перед кланом. Осталось лишь одно — дать тебе полную свободу. Больше условия договора тебя не держат в Фархаде, ты можешь ступать, куда захочешь в этом мире. Я больше тебя здесь не держу. На улице тебя ждет псара и отряд воинов, которые сопроводят тебя в селение кузнецов. Отныне ты не заложница этого города, ты свободна на все четыре стороны!