Клан зверя

Риз Лаванда

Невзирая на свою непрекращающуюся боль, Мэг постоянно думала о маленьком Лукаше, но она уже думала о нём как о присутствующем духе. Ей казалось, что её малыш уже перенёс эту жуткую и непоправимую вспышку мучений и его светлая душа присутствует здесь, рядом со своей матерью. Бродя по лесу, она часто разговаривала с ним с видом сумасшедшей, и что интересно, она действительно ощущала рядом с собой чьё-то незримое одобряющее присутствие. Мэг рассказывала ему о себе, о своей жизни до и после, о встрече с лугару и о Ральфе, она поведала по частям свою историю сопутствующей ей пустоте, где-то смеясь, где-то плача. И наперекор разумной логике,

Мэг стало легче, будто бы действительно её выслушал внимательный и понимающий собеседник, прощающий ей все прошлые ошибки.

Её привлекли крики воинов, когда она уже возвращалась в крепость. Поведение лугару показалось ей подозрительным, и чтобы посмотреть, в чём же дело, Мэг подошла поближе. Сначала её захлестнул ужас от увиденной картины, на смену которому пришло взбунтовавшееся возмущение. Один из воинов уже тащил окровавленное и изуродованное тело маленького и щуплого лугару. Воин намеревался отдать его на съедение уже неистово воющим псарам, чувствующих кровь ослабевшей жертвы.

— Стойте! Остановитесь немедленно! — крикнула она, расталкивая собравшихся воинов. — Кто это и за что вы его казните?!

— Мы лишь исполняем приказ князя — уничтожать всех подозрительных лугару! — возразил ей один из сотенных командиров.

— Но это же почти ребёнок! — выдохнула Мэг, рассматривая безжизненное покрытое ссадинами и синяками тело искалеченного подростка.

— Этот ребёнок, по меньшей мере, может принести нам заразу. Мы не смогли определить к какой стае он принадлежит, а значит, он подлежит уничтожению!

— Нет! — Мэг решительно топнула ногой. — Я запрещаю вам прикасаться к нему и забираю его себе!

— Но мы не можем нарушить приказ князя!

— Князя я беру на себя. Как только он вернется, я поговорю с ним, я упрошу его, а до этого часа этот лугару будет находиться под моей защитой.

Воины опасались перечить жене князя, на ней лежала его печать неприкосновенности. Сдерживая своё разочарование и гнев, они перенесли окровавленное тело в замок, оставив его на попечение Мэг.

Ральф не успел ещё спрыгнуть с псары, как к нему уже подскочил озабоченный сотенный командир:

— Мой князь, ваша жена.

— Что моя жена? — Ральф мгновенно изменился в лице, напрягшись, как струна.

— Она остановила нас от выполнения вашего приказа. Мэган отняла тело неизвестного, подлежащего казни. Мои воины выловили в реке тело изуродованного подростка лугару. Кто-то уже до нас бросил его умирать. Кто он и кому принадлежит я не установил, он лишён меток и запахов, кроме запаха гноя и крови. Мальчишка слаб и уродлив, возможно, наши враги хотят с его помощью ввести нас в заблуждение. Но Мэг отказалась прислушаться к голосу разума.

— Где она?

— В замке, мой князь.

Ральф никогда не стучал, когда входил к ней, как всегда врываясь стремительный и сильный, преисполненный чувства собственного достоинства. Он громким толчком распахнул дверь и широкими шагами вошел в заставленную чашами, сосудами и какими-то пузырьками, рабочую комнату, которая раньше принадлежала Магнусу. На узком и старом топчане лежал худой и искалеченный подросток лугару. Мэг уже успела отмыть его от засохшей крови и переодеть, но вид его по-прежнему был ужасен. Дело в том, что мальчик был кем-то намерено изуродован, его лицо, руки, и ноги были изрезаны кривыми полосами. Но особенно пострадало лицо, безжалостный нож прошелся от подбородка, разрывая губы, до левого виска, другой такой же жуткий шрам

пересек правую щеку, отсекая часть уха. Юноша был обрит на лысо, и представлял собой почти одни лишь кости, обтянутые бледной кожей. По всему его щуплому телу зияли раны и синяки, порезы загнили, и от него исходил жутко неприятный запах, левое предплечье распухло, на лбу выступила сизая шишка. Его глаза были закрыты и их болезненно оттеняли мрачные тёмные круги.

Нахмурившись, Ральф долго всматривался в это несчастное лицо.

— Зачем он тебе, Мэг? — наконец, удивленно спросил он.

Мэган скользнула к нему и крепко обняла, прижимаясь к его плечу.

— Мне трудно объяснить, … просто, после всего случившегося я хочу хоть кому-нибудь помочь, спасти, проявить милосердие, — прошептала она. — Мне этого не хватает, и я чувствую необходимость защитить того, кто слабее меня, дать кому-то шанс. Ты понимаешь меня, Ральф? Мы не смогли спасти нашего сына, но вдруг этого мальчика мы ещё в силах спасти! Я когда его увидела, у меня сердце облилось кровью. Знаешь, в моём мире есть такая притча: «Однажды, огромный лев, царь зверей попал в сеть-ловушку. Что бы он ни делал — он не мог вырваться. Оставалось лишь ждать, когда придут охотники и убьют его. Случилось так, что мимо его ловушки пробегала маленькая мышка. Лев изловчился и поймал мышку, желая утолить хотя бы свой голод. Но мышка взмолилась ко льву — «Не убивай меня, царь зверей! Я могу тебе пригодиться. Если ты отпустишь меня — я тебя отблагодарю!». Лев был мудр, поэтому он всё-таки отпустил мышку. И в благодарность она перегрызла сеть, открыв льву путь к свободе». Вот такая история, мой милый.

— Д-а-а-а, познавательно. Ты хочешь сказать, что лев — это я, а этот лугару — та мышка. Но я всё равно не вижу как этой убогий и истерзанный мальчишка может мне помочь! — возразил князь.

— Время постоянно клубиться вокруг нас загадочными событиями. Я чувствую своим сердцем, что ему нужна наша помощь.

Ральф ещё раз с подозрением и отвращением оглядел подростка.

— Хорошо, я прикажу врачевателям помочь тебе, привести его в чувство. Мне уже самому стало интересно, кто он и откуда! — кивнул он в знак согласия. Мэг в первый раз за это время счастливо улыбнулась, благодарно целуя его в губы:

— Спасибо, Ральф. Я знала, что ты постараешься меня понять.

— Вернее, ты знала, что я сделаю, так как ты захочешь! — усмехнулся Ральф. — Конечно, пусть он остается, нам в принципе, терять уже нечего.

Князь оставил свою жену хлопотать возле раненого, направившись к распорядителю, чтобы отдать ему новые приказания:

— Бурхан, отправь двоих врачевателей к Мэг, и оставьте ей этого лугару, он не опасен. Пусть она хоть чем-то тешиться, — угрюмо бросил он.

Спустя несколько дней, однажды вечером, мальчик тихо застонал, приходя в себя. В комнате с ним находилась лишь одна Мэг. Она встревожено вскочила со своего места и склонилась над ним.

— Эй, ты меня слышишь? — с мягкой, почти материнской заботой в голосе, проговорила она.

— Сколько дней осталось до полнолуния? — прошептал он, не открывая глаз.

Мэг не особо удивилась его вопросу, хотя она ожидала другого. Пожав плечами, она ответила:

— Ещё четырнадцать дней.

Молодой лугару распахнул глаза, и Мэг похолодела от ужаса. Его глаза были белыми, зрачки отсутствовали, оказалось, мальчик был слеп, и этот пустой взгляд наводил страх. Он тяжело задышал и заговорил снова: