Клара
Шрифт:
Изуродованный человек по дороге, который не смотрел на неё как на личного врага, вежливая вахтерша на входе, отдавшая не заказанную Кларой посылку, всё было странным. Отражение, которое она увидела в зеркале заставило разволноваться, потому что Клара увидела себя такой, какой не видела после самого большого запоя, более мерзкой внешности она припомнить не могла, от чего сильно расстроилась, но письмо, которое содержалось в посылке отданной вахтершей оттянуло часть внимания на себя.
03-11.2046
По окнам стекали капли дождя, но тучи вежливо не закрывали лунный диск, который освещал комнату Клары достаточно
«Здравствуйте, Карина Александровна.
Нам известно, что вы покинули сообщество, в котором могли заниматься своим хобби, поэтому хотим пригласить вас в новое. Нет гарантий, что вы вообще получите это письмо, но если всё же прочтете его, то приходите в Октябрьский парк третьего числа любого месяца, так будет надёжнее всего, если вы получите данное сообщение позже предполагаемой нами даты.».
Клара сама себе не могла объяснить логически, что письмо было адресовано именно ей, а не какой-то Карине Александровне, но чувствовала это. Ближайшее третье число будет уже только в апреле, осталось меньше пары недель до тревожащей, но с какой-то радостью, даты. Однако радость — это громко сказано, скорее она чувствовала в себе совершенно новое чувство, если раньше была смесь страха с интересом, то теперь ощущался какой-то долг и полная серьёзность происходящего, вот они как раз-таки заглушали все остальные чувства. Да и вокруг события происходили всё страннее: всё чаще стали случаться акты агрессии алкашей на точки продаж, забастовка на одном из алкогольных заводов, ни о чём из подобного не сообщали по правительственным СМИ, однако через частные каналы информация не просачивалась, а скорее била бурным потоком с изобилием текстов и видео. Всё чаще за эти пару недель Кларе стала названивать мать, но первое время дочь трубку не брала, а потом вообще отправила её номер в чёрный список, после этого звонки стали поступать с номера отца, его Клара пока просто игнорировала, но чувствовала, что долго так не продлится.
В ночь на первое апреля произошло вообще что-то странное. Клара вернулась из магазина с пакетом продуктов, потому что как-то засиделась перед новостями и упустила, что ничего себе не готовила на завтрак и на обед в понедельник, а в воскресенье это сделать будет проблематично, так как на кухне будет толкаться весь этаж общежития, поэтому она предпочитала делать всё заранее, как правило, поздно вечером в субботу. Сегодня получилось поздно ночью. На двух конфорках кипели две кастрюли, в одной макароны, во второй овсянка, под бульканье воды Клара услышала, что где-то в коридоре открылись двери, шаги приближались к кухне, сейчас она надеялась, что человек просто пройдёт мимо, потому что ни с кем говорить и так не хотелось, а по выходным так и подавно, потому что состояние у всех соответствующее, но к Клариному сожалению человек вошёл именно сюда, так ещё и направлялся именно к ней:
— Здорова, — начала изуродованная употреблением девушка, но по одному лишь слову Клара сообразила, что собеседница полностью трезвая, — не спится?
— Да не, — ответила нехотя Клара, — просто сделаю еды на неделю, пока тут свободно.
— Понятно, я тебя спросить хотела, почему ты стала
— Не знаю, — бросила Клара и повернулась к кастрюлям.
— Я заметила, что те, кто не бухают, становятся какими-то уродами. Вроде всё с ними нормально, но раздражают, — тут она применила матерное слово для описания степени раздражения, — ты не забухала случайно?
— Не поверишь, ты мне видишься точно так же.
— Не обижайся, просто я хотела спросить, ты когда-нибудь пила вообще, я просто третий день уже терплю, не первый раз, но теперь когда прибухну, то никакого облегчения нет.
— Пила, — ответила она на первый вопрос, — терпи дальше, можешь и год протерпеть, тут у каждого по-своему, — поделилась опытом Клара.
— А ты сколько терпела?
— Дня три было очень тяжело, просто тяжело неделю, а потом месяца три слабая тяга, но мне повезло, обычно это всё подольше происходит, тем более если у тебя побольше опыт, — и потом ещё зачем-то добавила, — и да, я не забухала, не знаю, что со мной.
— И не начинай, а то будешь как я, сейчас как будто вообще много кого перестало торкать, у многих крыша едет, я вот пытаюсь бросить, недели две назад последний раз напилась, а с тех пор вроде пьёшь и ничего не происходит, как воду.
— Что, вот прямо как будто воду пьёшь?
— Не так, у нас на работе охранник старый, он говорит, что будто бы всё спиртное стало как раньше, пьянеешь, с утра похмелье, нет такого, что выпил и всё разукрасилось и нормально себя чувствуешь.
— Так если ты понимала, что это всё только из-за водки и что чтобы ожить, тебе нужно выпить, чего раньше не бросала?
— А как? Если после работы не зайти и не прикупить себе ноль-двадцать-пять на вечер, то и не уснёшь, разболятся все органы, настроение станет дерьмовое.
— Так уж прям заболит, что надо будет продолжать?
— Можешь сама попробовать, если кратко, то да, так уж заболит.
— А что люди на ларьки кидаются, у меня на работе вроде ещё нормально, но тут у нас в районе вечно что-то происходит, уже я сбилась считать сколько разнесли ларьков.
— Да, моего мужика менты вчера забрали, а я просила его не ходить, там знаешь, всё вперемешку, одни разносят для того, чтобы не было места, где продают, вторые типа как от обиды, как тебе сказать ещё.
— А твой мужик из какой категории?
— Из той, которая обижается.
— То есть он хочет продолжать, а ты нет?
— Ты клонишь к тому, чтобы я его кинула?
— Мне какая разница, — Клара вспомнила молодого человека, о котором шла речь, высокий, сутулый с телом больше напоминающем скелет обтянутый кожей, на пальцах на кистях татуировки размытые до такой степени, что не разглядеть того, что там было когда-то изображено, — просто спросила.
— Ясно короче, ладно, говоришь ещё мне терпеть?
— Конечно, тоже, наверное, станешь уродкой как я, ну хоть болеть ничего не будет.
— Не хотелось бы, — улыбнулась девушка, показав при этом гнилые зубы, а от глаз мгновенно расползлись глубоки морщины, хотя лет ей было даже меньше чем Кларе. — пойду короче, спасибо тебе.
— За что? — не поняла Клара.
— Что поболтала.
Клара выключила плиту, стала раскладывать свою пайку по контейнерам, овсянку перемешала с разными фруктами, на каждый день свои, макароны получили в дополнение к себе на вторник сосиски, а на четверг жареную варёную колбасу и пошла с пятью контейнерами в свою комнатушку, где стоял маленький холодильник, раза в два меньше обычного, но даже такой объём был избыточным для Клары.