Кларкенвельские рассказы
Шрифт:
Как многие лондонские домовладельцы, Магга безумно боялась пожара, и, поскольку причиной беды чаще всего бывала свечка, от которой вспыхивала солома, Магга держала все свечи у себя, самолично зажигала их по вечерам и самолично же гасила через час после наступления ночи. Несколькими месяцами раньше она попросила Рослера взять на себя эти обязанности в пределах спальни: природная стыдливость не позволяла ей расхаживать среди голых мужчин. В благодарность Магга снизила ему недельную плату за питание до двух шиллингов, а трапезничал он неизменно за главным столом. Чтобы оплачивать житье в гостинице, Гилберт водил груженные углем баржи вверх по реке Флит, от самого устья у Си-Коул-лейн на север, к лесу близ Кентистона,
Как-то в самом начале октября Гилберт пригласил Маггу к себе на судно. Она уже говаривала ему, что не прочь подняться по речке выше, потому что никогда дальше Кентистона не бывала. Еще девочкой в праздник юной Девы Марии ее возили в церковь Сент-Панкрас. Вместе с другими детьми Магга плясала там вокруг дерева, украшенного изображениями Богоматери, но местность помнила смутно. Первого октября был канун праздника ангелов-хранителей. А предыдущим утром парламент, собравшись в Вестминстерском зале, принял отречение от престола короля Ричарда II. Архиепископ Кентерберийский спросил членов палаты, утверждают ли они «приведенные причины смещения короля с престола», и в ответ раздались крики: «Да, да, да!» На вопрос Генри Болингброка, одобряют ли они его восшествие на трон «всем сердцем и искренним словом», в ответ опять прозвучало дружное: «Да, да, да!» Сообщения о сей великой перемене в истории Англии Гилберт и Магга восприняли с молчаливой покорностью, почти равнодушно. Перипетии судеб сильных мира сего их ничуть не занимали.
Магга вышла на нос баржи и села на маленькую скамеечку; Гилберт стоял рядом и с помощью длинного шеста вел судно против течения. Его помощник, совсем юный парнишка, подгребал на корме веслом. Отчалив от пристани на Си-Коул-лейн, они поплыли мимо громадной тюрьмы «Флит», окруженной сточной канавой. Магга прикрыла нос рукавом. Пара узников, протягивая плывущим мимо лодочникам и пассажирам коробок и блюдце, просили подаяния. Баржа подошла к берегу так близко, что Магга разглядела рисунок на оловянном блюдце: дверь в острых шипах. С воды ей открывался прекрасный вид на лощину, по которой текла река. На восточном, более высоком и крутом, берегу стояли дома и сараи, а у самой воды тянулись навесы дубильщиков кож, и Флит здесь окрасился в темно-багровый цвет. Будто превратился в кровавую реку. Воздух тоже был нечист, к нему примешивалась вонь от гниющих внутренностей, которые свозили сюда со скотобойни и сваливали прямо в воду.
Гилберт налег на шест и негромко сказал:
— Я боялся признаться вам, где нам предстоит плыть, — а вдруг вас ужас обуяет.
— Меня? Никогда и ни за что.
Баржа прошла под двухарочным каменным мостом. Впереди, за рядом доходных домов и гостиниц, показалась мельница. Та, что на Тернмилл-стрит, догадалась Магга. По берегу прогуливались Хозяйка бани с Розой, и Элис указала девушке на медленно скользившую по реке баржу.
Гилберт снова налег на шест и спросил:
— Какая самая широкая водная гладь, по которой можно ходить без малейшей опаски? — Магга отрицательно покачала головой. — Роса. А теперь ответьте на такой вопрос: что не замерзает никогда?
— Не отвечу. Откуда мне знать?
— Горячая вода.
Игра эта называлась «Загадки Валтасара», и Рослер получал от нее огромное удовольствие.
— А какой лист чище всех прочих?
Магга промолчала, хотя догадывалась, какой будет ответ.
— Листок остролиста: никто не станет им зад подтирать.
— Гилберт, я сейчас заткну уши. Еще что спросите?
— Сколько телячьих хвостов дотянутся с земли до неба?
— Гилберт!
— Не больше одного, если он достаточной длины. Они проплыли мимо Смитфилда; вода стала чище, воздух посвежел. Баржа подошла к полям, принадлежавшим обители Девы Марии
— Та монахиня — из здешней обители. — Она перекрестилась. — Храни ее Святой Дух.
— Она предсказала смерть Ричарда.
— Ее втянули в королевские игры. А в них лучше не ввязываться.
— Если только не хочешь стать королевой.
— Нет, это не для нее. Она — девушка добродетельная. Христова невеста.
Вслед за лощиной река повернула на запад. Течение замедлилось. В прибрежных полях торчали доски и щиты: здесь тренировались лучники. В траве на разном расстоянии виднелись каменные меты для метателей копий.
— Видал я в Швеции реку, — опять заговорил мореход, — названия не знаю, но она и посейчас там течет. В воскресенье вода бежит быстро, а потом всю неделю вообще стоит или течет едва-едва. В той же стране есть другая река, так она ночью замерзает, а днем льда и в помине нет.
Магга с восторгом слушала его байки о дальних краях. Он рассказывал об одноногих людях, у которых единственная ступня такой величины, что, когда они ложатся отдохнуть, она целиком закрывает их от солнца; об эфиопских детишках с белыми волосами, о жителях острова Ормуз, [104] где жара стоит такая, что яйца у них висят до колен. Еще Гилберт видел гору в семь миль высотой, на которой покоятся останки Ноева ковчега. А в одном индийском колодце на берегу океана вода ежечасно меняет запах и вкус. А на Суматре есть базар, где торгуют младенцами: тамошние жители их едят и уверяют, что это лучшее, нежнейшее мясо на свете.
104
Ормуз— остров между Оманским и Персидским заливами; в XIV–XVII веках контролировался арабским государством Ормуз.
Они подплыли к красивому холму — в ближних полях еще пасся на жнивье деревенский скот. Пшеницу и рожь уже убрали, и среди полей высилась большая деревянная статуя Богоматери, которую окрестные крестьяне молили послать на следующий год хороший урожай. Перед изваянием стоял на коленях мельник Коук Бейтман.
— Расскажите еще о диковинных людях, — попросила Магга, но Рослер отозвался не сразу: река здесь круто поворачивала на северо-запад, к лесу.
— Жители острова Каффолос вешают своих умирающих друзей на деревьях. Пусть лучше их съедят не мерзкие земляные черви, а птицы, ангелы Божии, считают они. — Магга завороженно слушала. — А на другом острове под названием Тракода люди питаются ползучими змеями. Живут эти люди в пещерах, человеческого языка не знают и только шипят по-змеиному.
— Неужто такое возможно?
— В подлунном мире возможно все.
— Как говорит Хендинг. [105]
Они дружно рассмеялись. Выражения «как говорит Хендинг» или «молвил Хендинг» давно стали у лондонцев расхожими, ими обыкновенно завершали острую шутку или мудрую пословицу. Излюбленными стали такие присловья: «У покойников друзей нет, молвил Хендинг», «Никогда не признавайся недругу, что у тебя болит нога, молвил Хендинг» и «Хендинг говорит: лучше яблоко отдать, чем его съесть».
105
Хендинг— мифический персонаж, под чьим именем к XIII веку были собраны и опубликованы стихи, максимы, пословицы, поговорки и прочие перлы «народной мудрости»; само это имя вошло в присловье.