Классическая русская литература в свете Христовой правды
Шрифт:
Двоюродная сестра Александры Андреевны Бекетовой Ольга Михайловна Соловьева, жена Михаила Сергеевича – брата Владимира Соловьева; она уже при взрослом Блоке в самый день смерти мужа вышла в другую комнату и там застрелилась. Троюродный брат Блока Сережа Соловьев, впоследствии женившийся на Тане Тургеневой, только что выйдя из сумасшедшего дома.
Таким образом, первое окружение Блока – сплошь “с отметиной”, но этим не кончается. Как все нормальные оболтусы, Блок учится в гимназии; учится средне, хотя писать начинает с шести лет. И в шесть лет, хотя и пишет в прозе, уже видны характерные признаки его стиля. Например, он начинает художественную зарисовку
Блок вступает на литературное поприще в 1900 году на пороге XX-го века, и начинает сразу с пророчества; его стихи:
Всё ли спокойно в народе?
Нет. Император убит.
Кто-то о новой свободе
На площадях говорит.
Все ли готовы подняться?
Нет. Каменеют и ждут.
Кто-то велел собираться
Бродят и песни поют.
Это прямо картина мартовских-апрельских дней 1917 года.
Кто же поставлен у власти?
Власти не хочет народ.
Дремлют гражданские страсти
Слышно, что кто-то идёт.
Стихи кончаются полу эсхатологическим, полу пронзительно историческим пророчеством.
Он к неизведанным безднам
Гонит людей, как стада,
Посохом гонит железным.
Боже, бежим от суда!
Это большевики, но с другой стороны – это апокалиптический образ – “и будет их пасти жезлом железным”. Этот “железный жезл” – сквозной образ Блока.
Он занесен, сей жезл железный
Над нашей головой. И мы
Летим, летим над темной бездной
Среди сгущающейся тьмы.
Таким образом, первая публикация Блока - и она же и первое пророчество: цензура догадалась изменить “императора” на “полководца” и, можно сказать, вляпалась, так как в Первую мировую войну Николай очень необдуманно принял на себя звание Верховного главнокомандующего.
В 1903 году выходят “Стихи о Прекрасной даме”. Блоку 23 года, и он уже великий поэт, но всё ещё сдает экзамены в университете. Притом, Блок ещё менял факультеты: сначала поступил на юридический факультет; потом перешел на историко-филологический и закончил только в 1906 году.
“Стихи о Прекрасной даме”, цикл в четырёх частях, сразу же явили великого поэта. Блок никогда не знал, что о нём пишет критика: он был настолько выше этого, что оттуда не видно, что о нём написано. Например, цензурные разрешения Блок получал мгновенно. В одном из писем матери в 1908 году Блок пишет, что “мне, наверное, пора перестать писать стихи, я слишком умею это делать”. И это не было гордыней, так как Блок к себе был строг, свои неудачные стихи он видел сразу. Например, стихи вполне пригодные для советской критики: “Они давно меня томили в разгаре девственной мечты” (“Сытые”) – он тут же пишет на полях - “скверное стихотворение”.
“Стихи о Прекрасной
Но что удивительно. Адаму и Еве после грехопадения сшиты “ризы кожаные”, а у Блока, такое впечатление, нет кожаных риз, не надеты: он всё чувствует, он чувствует так, как чувствовал Адам в раю. Блок великолепно знал приближение всяческих инфернальных “посетителей” и великолепно чувствовал инфернальное сгущение воздуха. Поэтому одно из стихов из четвертой части цикла “О Прекрасной даме”, прямо так и начинается
Ужасен холод вечеров
Их ветер, бьющийся в тревоге,
Несуществующих шагов
Тревожный шорох на дороге.
Холодная черта зари,
Как память близкого недуга,
И верный знак, что мы внутри
Не размыкаемого круга.
“Несуществующих шагов
Тревожный шорох на дороге”.
Это тех самых шагов – они его преследовали всегда. И для того, чтобы этого не обнаруживать и хотя бы на вид “быть как все”, нужна изрядная сила воли. И другое:
Холодная черта зари
Как память близкого недуга…
Понятно, почему память, – потому что этот “близкий недуг” давным-давно созерцался, давно ожидался; как у Иова – “то, чего я боялся, то и свершилось надо мною” (Иов 3.25).
“Неразмыкаемого круга” – это ”нет выхода”, он, Блок, уже очерчен, он уже окружен. Эта тема окруженности– она для Блока тоже сквозная. К 1910 году у Блока столько изумительных стихов, что они все могли быть хрестоматийными, а фактически хрестоматийны - два-три.
Старинные розы
Несу, одинок,
Снега и морозы
И путь мой далёк.
И той же тропою
С мечом на плече
Идёт он за мною
В туманном плаще.
Идёт он и знает,
Что снег уже смят,
Что там догорает
Последний закат,
Что нет мне исхода
Всю ночь напролёт,
Что больше свобода
За мной не пойдёт.
“Он” у Блока – это, бесспорно, дьявол; в поэме “Двенадцать” приведены ещё и другие наименования: “он” может быть “джентльменом”, может быть “буржуем”.
Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный
Решал я всё тот же я мучительный вопрос,