Классовая война

Хомский Ноам

Здесь необходимо вернуться в 1930-е годы. Японцы с самого начала своей масштабной военной экспансии открыто заявили, что они собираются создать в Азии нечто вроде американской «доктрины Монро». Это болезненно отозвалось в США, потому что здесь многое было правдой. В Штатах в то время было потрачено много сил на то, чтобы как можно резче провести разделение между «доктриной Монро» и «новым порядком», насаждаемым японцами в Азии. Результаты этих интеллектуальных усилий заслуживают пристального внимания. Я писал об этом в своей статье «Революционный пацифизм А. Дж. Мьюста: К истокам войны в Тихом океане» (The Revolutionary Pacifism of A. J. Muste: On the Backgrounds of the Pacific War), опубликованной приблизительно тридцать лет тому назад. Исследования 30-х годов — в высшей степени занимательное чтение, особенно если дочитать их до конца. Обычно все они заканчиваются словами: «Как они смеют сравнивать?! Когда мы осуществляем политику силы на Филиппинах или в Карибском море,

это же делается ради блага людей! Это делается для того, чтобы сделать людей лучше, помочь им, дать им второе дыхание. А когда это делают японцы, это не более чем агрессия и зверства».

Не так давно я перечитывал эту свою статью, серьезно подумывая о том, чтобы ее где-нибудь перепечатать. Новой информации появилось с тех пор предостаточно, но, насколько я знаю, она в корне ничего не меняет. В той статье я призывал обратиться к японским документам времен маньчжурских событий, опубликованным недавно Rand Corporation. Кампанию, которую японцы провели в Маньчжурии в 1930-х годах, они же сами со всеми подробностями описали, a Rand Corporation эти данные опубликовала. Презанимательное чтение, должен вам сказать. Все чрезвычайно похоже на то, что Штаты впоследствии делали во Вьетнаме. Квантунская армия, которая осуществляла кампанию, разводила своего рода социал-демократическую риторику, если можно так выразиться. Они, дескать, хотели создать земной рай для азиатов. Они хотели спасти население Маньчжурии от китайских бандитов, фашистов и коммунистов (русские были там), и дать им шанс развиваться независимо в сотрудничестве с Японией. То же самое было в Китае, где японцы создали марионеточный режим, но под контролем известного китайского националиста и, разумеется, с полного одобрения людей, которых мы потом поддерживали в Южном Вьетнаме. Полных любви к народу, высоких идеалов и антикоммунизма. Я пункт за пунктом сравнил это с тем, что впоследствии Дин Раск и другие говорили о Вьетнаме. Если не обращать внимания на стилистические расхождения, разница окажется не столь уж большой. Сходство весьма значительно.

И вот что интересно. Эта моя статья была случайно упомянута в США, и ее посчитали реабилитацией Японии, здесь усмотрели оправдание японцев единственно на том основании, что я позволил себе провести сравнение между действиями Японии и нашими действиями во Вьетнаме. Хороший пример американской психологии! Если вы сопоставляете что-то со зверствами американской армии во время войны во Вьетнаме, значит, вы это что-то оправдываете! Ибо как можно нас критиковать? Все, что мы делаем, прекрасно!

Вот что еще мне хотелось бы вспомнить в этой связи. Недавно была двадцатая годовщина вывода американских войск из Вьетнама. Любопытно было наблюдать, как это происходило. К сожалению, запись трансляции празднеств у меня сорвалась, поэтому я не смог впоследствии пересмотреть отдельные, очень интересные эпизоды. Однако полная неспособность кого бы то ни было разглядеть в этой войне нечто более сложное, чем просто «неудавшуюся военную операцию», — это прямо-таки изумительно. Все совпадает с воспоминаниями Макнамары. Именно так обстоят дела на сегодняшний день.

Д. Б.: Я как раз собирался задать Вам вопрос о Макнамаре. Но эта статья опубликована в книге «Американская власть и новые мандарины»?

— Это была перепечатка. Впервые эта статья была опубликована в Liberation, анархистском журнале. Только что умер А. Дж. Мьюст, и главный редактор Нат Хентофф отдельным номером выпустил сборник эссе его памяти. А. Дж. Мьюст был революционным пацифистом. В основу моей статьи было положено следующее предложение: «Давайте проверим на прочность позицию А. Дж. Мьюста в критическом случае, когда на страну совершено нападение. По настоящему на страну никто не нападал, но предположим, что против США был совершен акт военной агрессии. Есть ли какой-нибудь смысл в этом случае быть по-прежнему пацифистом?» А. Дж. Мьюст полагал, что да. Он считал, что нам не следовало принимать участие в этой войне. Тогда мной поставлен был следующий вопрос: «Как бы мы могли оценить такую позицию?» Далее я перешел к выяснению подоплеки всех этих событий.

Это очень интересно. 6 августа не за горами, и снова возобновятся бесконечные споры о нашей войне в Азии. Но давайте посмотрим на то, что именно станет предметом публичных дискуссий через несколько месяцев, и тогда нам все сразу станет понятно. Например, что будет сказано в пользу сравнения действий японцев в те годы с американской «доктриной Монро»? Или что США в 30-е годы поддерживали японскую внешнюю политику? Посол Джозеф Грю, ведущий специалист по Японии, еще в 1939 году яростно отстаивал их права на захват территорий в Китае. Фактически главным поводом для разногласий был следующий вопрос: «Собираются ли японцы перекрыть нам доступ в Китай?» Далее, мы посмотрим, что будет сказано о конференции в Оттаве, имевшей место в 1932 году, когда Британия, будучи к этому времени больше не в состоянии конкурировать с более эффективной — не дешевой, конечно, но более эффективной — японской продукцией, попросту отказалась как от доктрины laissez-faire,

так и от принципа свободной торговли, который они же сами и утвердили еще в те времена, когда им казалось, что им даровано небом всегда побеждать в этой игре, потому что они всех богаче. Теперь они уже не могли конкурировать, и им пришлось отказаться от всех своих принципов и «закрыть» Империю. Для такой страны как Япония, страны, лишенной каких бы то ни было ресурсов и всецело зависящей от торговли, Империя (это в то время были: Индия, Австралия, Новая Зеландия, Борнео, Малайзия) только с формально-юридической точки зрения по-прежнему оставалась «открытой», однако тарифы были подняты так высоко, что для Японии эти страны стали фактически недоступны. Голландцы проделали все то же самое у себя в Ост-Индии, что теперь называется Индонезией. То же самое сделали и Соединенные Штаты. У нас тогда было значительно меньше возможностей, чем сейчас, но Филиппины и Куба были «закрыты». И вот японцы говорят: «Мы, конечно, поздно вступили в эту игру, но мы хотим играть по тем же правилам, что и вы, ребята. Если вы закроете рынки, то нам придется применить силу, как и вы делали когда-то». Они определенно намекали на «доктрину Монро». На все это можно смотреть по-разному, но говорить о второй мировой войне без обсуждения этих вещей, — это уровень ниже идиотизма. Так что через пару месяцев мы узнаем, что из этого станет предметом обсуждения. Но думаю, и теперь догадаться не сложно.

Д. Б.: Удивительно, что сейчас, по прошествии 50-ти лет, Хиросима все еще является предметом многочисленных споров. Достаточно вспомнить недавний скандал вокруг выставки, посвященной атомным бомбардировкам, в Смитсоновском музее авиации и космонавтики. Директор музея был вынужден вскоре уйти в отставку под огнем конгрессменов, групп ветеранов и прочих «специалистов» по военной истории. Как Вы можете объяснить, что вокруг этой темы и по сегодняшний день не утихают страсти?

— Я оказался замешанным в этом скандале. Как вам известно, я публикую невротические послания. Поэтому я оказался в числе тех людей, кто подписался под заявлением историков, гласившим: «Эти вещи должны быть открыты для обсуждения. Нельзя допустить, чтобы выставку просто прикрыли». Еще там было сказано: «Может быть, эта выставка и заслужила ту критику, которой она была подвергнута, но так давайте же сделаем серьезную выставку и обратимся, наконец, к истории». Однако Смитсоновский музей был вынужден отказаться от проведения этой выставки под давлением Американского Легиона, разного рода групп ветеранов и т. д. и т. п., а также политическим давлением, я имею в виду Washington Post, обрушившую на музей всю свою ярость. «Как вы могли поднимать этот вопрос? Какое у вас было право делать предметом публичного обсуждения факты, в свете которых мы предстаем не ангелами, а наши враги — не слугами Сатаны?» Больше других на меня произвела впечатление статья Чарльза Краутхаммера. Я не люблю приводить цитаты по памяти, но, по-моему, в ней говорилось о том, сколь многим для нас является «Энола Гей», и что это должно стать объектом всеобщего почитания. Другими словами, нам следует поклоняться «Энола Гей» как кумиру и почитать его как божество, ведь это стало причиной гибели многих людей, а поскольку это была наша работа, мы не только должны оправдать «Энола Гей», но и чтить, как почитают богов. Но это уже крайности, конечно.

Сразу, как только я подписал текст этого заявления, надо сказать, что помимо меня под ним поставили подпись еще около 500 человек, я стал получать разные письма от своих оскорбленных сограждан. Я не был бы удивлен, если бы оказалось, что я был единственным, кто на них вообще стал отвечать. Но я отвечал на все эти письма, потому что они у меня вызывали постоянный интерес. Кроме того, на письма всегда нужно отвечать. Так у меня завязалась весьма интересная и разнообразная переписка. Однажды фрагмент из одного моего письма был опубликован в журнале военно-воздушных сил, и публикация сопровождалась гневной филиппикой в адрес «этих антиамериканских фанатиков». Письма были самые разные. С некоторыми людьми я вошел в очень серьезную переписку, например, с ветеранами второй мировой войны, которые говорили: «Меня в то время там не было, я только хотел вернуться домой живым, и мне было, в сущности, наплевать на то, что происходит». Конечно, этих людей можно понять. Лично я не согласен, но мы живем в одном моральном мире.

Другие были люди не вполне нормальные. Некоторые из них присылали мне статьи, где говорилось следующее: «История должна быть не более чем регистрацией фактов. Вы должны лишь показывать, что такие события, как атака „Энола Гей“ и 6 августа имели место, и только. Все, что выходит за пределы чисто фактической информации, перестает быть политкорректным». Основная идея всех этих посланий была такова: «Мы должны молится на „Энола Гей“. Это наша история». Не знаю, бывает ли это сейчас, но раньше на летных шоу, например, на регулярных летных шоу в Техасе, пилот, входивший в состав экипажа «Энола Гей», как бы заново повторял свой полет, и тысячи восхищенных людей ликовали, взирая на это зрелище. Немного можно назвать государств, подобным образом отмечавших собственные зверства.