Клаудиа, или Дети Испании. Книга первая
Шрифт:
– Конечно, конечно. Уж мы-то подыщем ему местечко.
– Итак, второй донос – женщины. Этого он и не скрывает, посему о недопустимой развратности первого человека государства может написать любой.
– Или любая.
– Верно. Я думаю, что и здесь проще всего подыскать кандидатуру было бы вам.
– Разумеется. Я даже знаю, кто сможет это сделать! Отец Франсиск, духовник недавно растленной Князем мира девственницы Роситы.
– Прекрасно. И, наконец, третье, – удовлетворенно сложил на животе руки дородный архиепископ Деспиг, –
– Ага, любезный друг, вы, конечно же, имеете в виду ту самую богомерзкую картину?
– Естественно. Поскольку наша Святая Церковь запрещает изображение обнаженного тела…
– Так-то оно так, но с подобным обвинением дело обстоит не совсем просто.
– Почему же?
– Во-первых, кто может написать такой донос?
– Ну, думаю, кого-нибудь можно будет уговорить или… купить на крайний случай.
– А во-вторых, это обвинение скорее расположит, чем оттолкнет Их Католические Величества.
– Но это сейчас для нас и не важно, ибо главное на первом этапе заключается в том, чтобы начать расследование, возбудить дело. А уж причины отставки и заключения под стражу этого еретика будут выдвинуты гораздо более серьезные.
– Разумеется, вы, как всегда правы, мой любезный дон Антонио, однако все же лучше бы третий донос сразу же сделать более серьезным. Он мог бы, например, намекать на тайные связи с революционной Францией.
– А, пожалуй, вы правы, мой друг дон Рафаэль, – обрадовался архиепископ. – Такая ласточка пощекочет его даже повернее всяких любовных интрижек.
– Итак, когда же вы идете на доклад к Его Высокопреосвященству, любезный дон Антонио?
– Сегодня в четыре.
– В таком случае, у меня еще есть время, и я постараюсь, чтобы к этому времени у вас уже был в руках донос от приора и отца Франсиска.
– А я подготовлю третий.
– И… – и оба священника, обменявшись лукавыми улыбками, раскланялись и разошлись в разные стороны весьма довольные собой.
Великий инквизитор Испании Лоренсана, этот почтенный старец, был чем-то озабочен. Пришедшему к нему с докладом Деспигу он предложил кресло и первым делом поинтересовался, как вчера прошел вечер у герцогини Осунской. Архиепископ подробно рассказал ему обо всем происходившим за столом, и, узнав, что ничего нового и необычного там не было, великий инквизитор, казалось, расстроился еще больше.
– Так, значит, они опять поносили Годоя и выискивали новые способы смены власти в нашей благословенной Испании?
– Да, Ваше Высокопреосвященство. Причем, и здесь они не пришли ни к какому решению. Этот загадочный граф Херонимо де Милано, как будто бы высказался против и власти императора, и выборов президента, однако сам ничего определенного не предложил и вообще вел себя чрезвычайно осторожно.
– Значит, эта странная личность никак не проявила себя?
– Практически, нет.
– Жаль, жаль. Ведь если, как вы утверждаете, этот граф де Милано
– Я прекрасно вас понимаю, и потому хочу сказать вам следующее, Ваше Высокопреосвященство.
– Что ж, говорите.
– Вы непременно сообщите Папе, что прибывший к нам из Италии некий граф Херонимо де Милано вел себя в Мадриде подозрительно скрытно, а потому вы советуете следить за ним в оба.
– Так-так, понимаю.
– Мы ничем не рискуем. Если граф окажется честным человеком, то никто не пострадает, поскольку мы не возводим против него никаких определенных обвинений, а если…
– А если он и в самом деле заговорщик, то Папа будет нам очень и очень признателен за то, что мы обратили на этого человека его пристальное внимание. Отлично, Деспиг, благодарю. А вот что касается того темного человека?..
– Увы, Ваше Высокопреосвященство, это гораздо хуже. Я видел его впервые, а он почему-то даже не был представлен. Судя по всему, этот странный человек – давний знакомый герцогини. Хотя…
– Что – «хотя»?
– Был один странный момент, Ваше Высокопреосвященство. Всего лишь один едва уловимый миг, когда герцогиня, сказав о том, что остается лишь сохранить на троне род Бурбонов, странно стрельнула в его сторону взглядом. Я в связи с этим отметил очень странное внешнее сходство этого незнакомца с фамильными чертами герцогов Наваррских. А это, как вы знаете, французская ветвь Бурбонов…
– То есть, возможно, герцогиня надеется произвести в стране смену династии Бурбонов испанских Бурбонами французскими, лично ей более приятными?
– Именно так, Ваше Высокопреосвященство. Однако, это только мое предположение. Точно же пока ничего не известно.
– Жаль… Однако время вскрывает все. И если он хочет что-то совершить в нашем королевстве, то рано или поздно начнет действовать. А начав действовать, неизбежно проявится так или иначе. Тут-то мы его и зацепим.
– Вы совершенно правы, Ваше Высокопреосвященство.
– Хорошо, с этим все. Есть еще что-нибудь?
– Да, Ваше Высокопреосвященство, – и архиепископ без лишних слов выложил на палисандровый стол перед великим инквизитором три доноса на дона Мануэля Годоя, герцога Алькудиа.
– Ого! Ну и ну! – не удержался от восклицания Лоренсана, просматривая содержимое бумаг. – Однако, дорогой мой друг Деспиг, все это давно известно и так, и эти бумажки сами по себе еще не дают нам никаких козырей. Так просто Мария Луиза ни за что не отдаст нам своего любимца.
– Согласен, Ваше Высокопреосвященство. Об этом я уже подумал.
– И что же придумали?
– А вот что. На основании этих доносов Вы, Ваше Высокопреосвященство, заведете дело и откроете тайное следствие, ведь согласно существующему уставу, Вы все равно теперь просто обязаны это сделать. Упрекнуть тут вас не за что.