Кленовые тайны

Берестова Елизавета

Ещё бы не помнить этого покойника! Полтыщи лоттов, как с куста, да и ещё кое-какие ценности в мои карманы перекочевали. Киваю, но лицо при этом делаю самое невинное.

— Так вот, Хикочка, родаки этого покойника его хоронить по делийскому обряду удумали, — продолжал мой начальник и гаденько так сощурился, — а ты, — говорит, — знаешь, как в Делящей небо хоронят?

Я лишь плечами пожимаю, поскольку об обычаях наших соседей имею более чем отдалённое представление, а Тагсину только того и надо. Лоб наморщил, большой секционный нож кверху поднял и заявляет, будто лекцию студиозусам читает:

— В Делящей небо имеется обычай покойнику в ротовую полость закладывать серебряную монету, дабы блеск серебра освещал ему Посмертные

пути. Оказалось, что у нашего клиента кто-то, уж не знаю, кто, — секционный нож выписал замысловатую фигуру в воздухе и вперился в мою сторону, — снял золотые коронки с зубов бедолаги.

— Я-то тут каким боком? — изображаю искренне удивление в голосе, которому позавидовали бы артисты королевского театра. Вот и обучение притворству в публичном доме пригодилось, — может, мужику уличные грабители коронки повыбивали. Вы ему в рот глядели?

— Глядел, — прищур Тагсина стал ещё гаже, — я, Хикару, своими обязанностями не манкирую. Трезвый или пьяный, а то, что коронок золотых у него полон рот был, запомнил. Так что, при чём ты тут, или же не при чём, в деканате следователям объяснять станешь. А коли не придёшь, пеняй на себя. Я в полиции служил и всякого навидался, что с беглыми подозреваемыми у нас делают. Искреннее не советую.

Я киваю, заверяю, что честному человеку нет оснований скрываться от правосудия и нарочито спокойным шагом покидаю морг. А в голове бьётся только одно слово: «Бежать!» И бежать немедленно. Стараюсь взять себя в руки и рассуждать спокойно. Раз пригласили в деканат, а не заявились прямо в морг с кандалами, значит, я пока что попадаю в число подозреваемых, и есть вероятность, что на квартире меня засада не ждёт. Однако ж, опасно домой заходить, оченно даже опасно. Вдруг про деканат так, для отвода глаз сказали? Хорошо, что я сбережения свои в банке держу. Сперва в банк, а потом на первый корабль и прочь из этой чёртовой Лотосовой империи. Благо в кармане у меня лежит козырная карта, она — мой пропуск в новую жизнь. Спасибо вам, боги, за ещё один шанс!

Глава 1

ГЭНРОКУ — СМЕРТЬ ПОПОЛАМ

Погода стояла такая, что идти в коррехидорию не было ни малейшего желания. Рика подставила лицо ласковым лучам солнца и подумала, что хорошо бы в такой день податься куда-нибудь на природу, ничего не делать, только наслаждаться первыми днями мая, слушать пение птиц и, лёжа на траве, любоваться проплывающими над головой облаками. Крупная рыжая кошка из соседнего дома бесстыдно растянулась прямо на тротуаре, отогревая бока, а прохожие вежливо её обходят, умиляясь игре солнечных лучей в пушистой шерсти.

До церемонии королевского бракосочетания оставалось целых две недели, а его величество Элиас уже издал эдикт о праздничных днях, кои он дарует своим верноподданным по этому случаю. Выходных насчитывалось целых пять, и чародейка не без удовольствия прикидывала, на какие приятные дела сможет потратить столь чудесно перепавшие бездельные дни.

В Королевской службе Дневной безопасности и ночного покоя всё, наконец, возвратилось на круги своя. Младший штаб-офицер Акечи Рёва благополучно отбыл к месту основной службы в Адмиралтейство. Все сотрудники коррехидории (и в немалой степени сам четвёртый сын Дубового клана) вздохнули с облегчением: потому как с уходом Акечи закончились без малого три недели бесконечных придирок и неисчислимых мелочных требований касательно внешнего вида сотрудников, аккуратности прихода на службу и своевременного покидания оной. Притихший Турада возвратился в приёмную полковника Окку. Он похудел и посерьёзнел настолько, что у чародейки даже отпало желание переиначивать его фамилию на Дурада. А вместе с ним вернулись пирожные из Дома шоколадных грёз и восхитительный жасминовый чай, в умении заваривать который адъютанту просто не было равных.

Рика шла и гадала: прошли ли минувшие выходные дни в столице Артании спокойно, или же в прозекторской

её поджидают зарезанные, утопленные или абы-каким иным образом умерщвлённые сограждане. При входе ей невольно вспомнился штаб-капитан Акечи, не поленившийся вытребовать со склада Королевского Адмиралтейства матроску для чародейки, ибо «офицеру Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя надлежит одеваться подобающим образом». Платья и костюмы от портнихи Дубового клана его, видите ли, не устраивают! Матроску Рика надевала всего единожды и то, поскольку проспорила коррехидору желание. А тот вместо обычного совместного похода в ресторан или театр потребовал облачиться в форму, заботливо припасённую его новым адъютантом.

Трупов за выходные не прибыло, поэтому Рика посвятила утро понедельника доделыванию тех дел, что остались с прошлой недели без её внимания. Перенесла в журнал записи со случайных листочков, никак не получалось избавиться от привычки кратко записывать заметки по вскрытию на всём, что только попадалось под руку.

— Эрика, — вошёл в кабинет четвёртый сын Дубового клана, — у нас срочный вызов.

Вилохэд Окку был необычайно хорош в своём лёгком светлом костюме. Он позволил своим чуть вьющимся волосам немного отрасти — в высшем свете Кленфилда появилась новая мода.

— Убийство? — приподняла бровь чародейка, — и, судя по тому, что выезжаете лично, либо скандальное, либо оно каким-то боком касается сильных мира сего.

— По поводу убийства пока не совсем ясно. Но по двум остальным пунктам попали в точку. В Кленовом институте произошёл несчастный случай, подозрительно смахивающий на гэнроку. Двое студентов обнаружились в заднем дворе. Разбились, упав с крыши Астрономической башни. Возьмите всё необходимое, и едем. Я пока выведу магомобиль. Вот ведь Акечи! — по-мальчишески улыбнулся Вил, — две недели требовал, чтобы согласно Протоколу об обеспечении безопасности сановных лиц я ставил свою колымагу во внутреннем дворе, теперь я могу парковаться, где желаю, а проклятая привычка заставляет заезжать во двор!

Рика улыбнулась в ответ. Она сама перестала задерживаться с возвращением после обеденного перерыва и избегала пить чай в кабинете. Акечи как-то нагрянул с проверкой, застал чародейку с недопитым чаем в руке, и она прослушала пятиминутную познавательную лекцию о необходимости соблюдения всех регламентов служебной дисциплины. Ибо самовольное поведение как в армии, так и в Службе безопасности, чревато не только срывом поставленных Кленовой короной задач, но и является угрозой для здоровья и жизни сослуживцев. Чародейку, натурально, подмывало задать вопрос, какую угрозу чашка таит недопитая чая для парня, получившего накануне пулю на дуэли, но благоразумно промолчала. Её уста запечатала угроза ещё одной лекции, которая неизменно бы последовала за язвительным замечанием. Чувство юмора у штаб-капитана отсутствовало напрочь, и даже невинную иронию он воспринимал как глупость или нелогичность высказываний оппонента, старательно указывая на любые «ошибки и несоответствия».

— Меллоун с оперативниками уже выехал? — спросила Рика, когда они проезжали по оживлённому проспекту, поднимающемуся от Журакавы на высокий холм.

Коррехидор покачал головой.

— Ни Меллоуна, ни опергруппы не будет. Меня настоятельно попросили о приватном рассмотрении этой ситуации.

— А разве такое возможно? Погибли люди и, — она собиралась добавить что-то о законодательстве Артании, но Вилохэд перебил её.

— Это просьба личного свойства. Ректоресса Кленового института приходится мне родной тёткой, и она слёзно просила избегать скандальной огласки, насколько это, естественно, возможно. Я заверил её, если коли произошёл несчастный случай или дурацкое парное самоубийство, — не наше дело. Пускай тётя Сацуки сама разбирается и принимает необходимые меры. Мне в преднамеренное убийство влюблённой парочки верится с трудом, предполагаю, наш визит в Кленовый институт не займёт много времени.