Клеопатра из графства Дербишир
Шрифт:
Голова у Пэтти пошла кругом. Он предлагает “голый секс”, секс без близости, без обязательств. Путешествие в страну фантазии. То, о чем она и мечтала. Почему же теперь предложение Эрни звучит для нее утонченной пыткой?
Пэтти представила, как они с Эрни дарят друг другу блаженство, а потом она скрывается за ширмой, он одевается и уходит домой. Ни беседы, ни ласки. Ни любви.
Нет, не выйдет. Теперь – после того, как она познакомилась с его родителями, показала ему родной городок, увидела, как он моет посуду в окружении визжащей от восторга детворы, такие отношения стали невозможны.
Борясь
– Прости, Эрни. Боюсь, не смогу.
Что-то сверкнуло в его глазах. Может быть, гнев – или мука. У Пэтти не было сил угадывать его чувства, справиться бы с собственными! С каменным лицом Эрни отвернулся. Больше они не произнесли ни слова – только когда такси остановилось у ее дома, Пэтти едва слышно пробормотала:
– Прощай.
Но, когда она хотела заплатить таксисту свою долю, Эрни схватил ее за руку с такой силой, что Пэтти поморщилась от боли.
– Нет! – сказал он.
У Пэтти не было сил спорить. Выйдя из машины, она бегом бросилась к дому.
Ушла.
Такси плавно тронулось с места, Эрни откинул голову на спинку сиденья, борясь с подступающей болью. Не верилось, что Пэтти ушла из его жизни. Казалось, вот-вот он проснется на двухъярусной кровати в маленьком городке и поймет, что все это – дурной сон.
Что его разоблачило? Чем глубже он погружался в любовь, тем тщательнее маскировал свои чувства, опасаясь выдать себя неверным словом или жестом. Но Пэтти догадалась. И, как он и ожидал, бросилась бежать. В отчаянном стремлении удержать ее он предложил вернуться к прежним необязательным отношениям, но она не попадалась на удочку.
Бог свидетель, Эрни не хотел подрезать ей крылья! Да, он мечтал сделать Пэтти своей – но знал, что этому не бывать. Он бы себе язык откусил прежде, чем сказать хоть слово о своей любви. Родители учили его скрывать свои чувства – почему же, черт побери, многолетняя наука не пошла ему впрок?!
На этот вопрос легко ответить. Никогда прежде Эрни не приходилось скрывать столь сильное чувство. Он поддался слабости – и потерял Пэтти.
14
В течение следующих двух недель Эрни пропадал в фитнес-центре и носился по корту больше, чем за весь предыдущий год. Обычные теннисные партии с Хью – тот пообещал не заговаривать о Пэтти – не доводили его до желанного изнеможения; снова и снова Эрни обзванивал всех партнеров по теннисному клубу и бесстыдно набивался в партнеры. Но все было напрасно. Приятели отказывались играть с ним, в один голос твердя, что Эрни превратился в мрачного зануду и общаться с ним стало невозможно. Только Хью понимал, что происходит с другом, однако к концу второй недели и его долготерпение начало давать трещины.
Однажды утром в кабинет Эрни решительной походкой вошла Фэй.
– Меня это все доконало! – Она захлопнула дверь и встала перед Эрни – руки в боки, физиономия свирепая. – Ты, похоже, решил до смерти загонять моего мужа, да и себя заодно. На тебя-то мне плевать, а вот Хью мне не чужой. И тебе тоже – если не ошибаюсь, он твой лучший друг.
Эрни встал.
– Я тоже рад тебя видеть, Фэй.
Но она не
– Что с тобой стряслось? Чего ты хочешь добиться, проливая семь потов на корте?
– Ничего, – тихо ответил он. – Просто мне нужно поупражняться.
– Черта с два! Не знаю, что творится у тебя в башке, но одного не могу взять в толк: почему ты даже не попытался с ней поговорить?
Эрни уставился на Фэй, словно на сумасшедшую.
– Зачем? Она ясно сказала, что не хочет меня больше видеть!
Фэй испустила вздох великомученицы.
– И ты поверил?! Знаешь, дружок, видала я идиотов, но такого… Можно мне присесть?
– Разумеется, я поверил! Она всегда стремилась к свободе!
– Так я присяду. – И Фэй изящно опустилась в кресло. – И ты садись. Разговор у нас будет долгий.
Исполнение мечты обернулось кошмаром.
Пэтти не могла взять в толк, что за проклятие поразило пресловутых лондонских мужчин. С виду привлекательны, но в компании с ними невозможно высидеть и часа!
У одних не такие синие глаза, у других не такие широкие плечи. Одни лишены чувства юмора, другие ржут над всем подряд. Одни болтают без умолку, другие не способны даже поддержать беседу. И целоваться с ними было противно – не говоря уж о том, чтобы приглашать их к себе.
Фэй упрашивала кузину позвонить Эрни и начать все сначала. Но Пэтти упорно отказывалась, не желая поступаться гордостью. И не только гордостью. Беда в том, что голый секс, секс без обязательств, больше ее не устраивал. Но и замуж выходить она по-прежнему не хотела. Нет, ни за что на свете! И все же, размышляя – чисто теоретически, разумеется, – о браке, Пэтти не могла не признать, что не видит в роли мужа никого, кроме Эрни.
Но нет, со своей свободой она не расстанется. Никогда. Что с того, что по ночам ей снятся белые кружева и звон венчальных колокольчиков? Что на Хью и Фэй она смотрит с завистью, а вожделенная квартира кажется ей холодной и опустевшей?
Если бы она даже – боже упаси! – и захотела замуж, что толку? Ведь Эрни коробит от одного слова “семья”.
Когда в понедельник вечером зазвонил телефон, Пэтти от души понадеялась, что это не какой-нибудь из недавних неудачливых ухажеров. Всем этим парням Пэтти ясно дала понять, что они ей неинтересны. К сожалению, в Лондоне ее интересует лишь один мужчина – тот самый, которому она нужна только в постели. А ей… будь оно все проклято, придется все-таки признать правду: ей нужно нечто большее. Гораздо большее.
Пэтти сняла трубку – и услышала голос человека, о котором только что думала, да, по правде сказать, ни о ком, кроме него, в последние две недели и не вспоминала. Сердце ее отчаянно заколотилось.
– Здравствуй, Эрни. – Как ни старалась Пэтти сохранять спокойствие, но голос ее дрожал и срывался.
Наступило короткое молчание: в этот миг в мозгу Пэтти промелькнул миллион возможных причин его звонка. Эрни хочет возобновить прежние отношения? Если так, она согласится. Она умирает о тоски по нему и готова быть с ним на любых условиях. Без него ей незачем жить. Уже много ночей она ворочается без сна на своей огромной кровати, каждый дюйм которой полон воспоминаний о нем!