Клер
Шрифт:
Коляска Эллы домчала ее до дома на Фонтанке в считанные минуты. Клара выпрыгнула практически на ходу, взлетела на второй этаж и забарабанила в дверь. Оттолкнула открывшего дверь слугу, и прямо в одежде бросилась в комнаты.
Эрнест, совершенно живой, сидел за столом в утреннем теплом халате и читал газету. Светлые волосы его на солнце отливали золотом. Обернувшись на шум, он отложил газету, поднял глаза, и Клер замерла, любуясь его красотой и расцветающей на губах радостной улыбкой. Лицо его, слишком красивое, на лбу перечеркивал алый шрам, шедший от виска через лоб наверх к волосам. Одна рука была подвязана шалью. Но это был Эрнест Ланин,
Возможно, Господь сжалился над ней, и забрав у нее честь, отца, мать, сестру, нерожденное дитя и богатство, оставил ей самого дорогого человека на свете. Клер была согласна на этот обмен. Если Эрнест любит ее, больше ей не нужно ничего...
Глава 24
Эрнест Ланин, несмотря на вынужденный брак с кузиной, шел по жизни достаточно легко. Его всегда все любили. Красивый молодой человек, обладающий вполне уживчивым нравом, казалось, был создан самой природой для любви. У него была большая семья, все члены которой души не чаяли в наследнике, и которые приняли его категорический отказ жениться на Марии, как очередной каприз. Избалованный жизнью и родными, он и после женитьбы не был отвергнут семьей, и, несмотря на то, что с Марикой он не жил, и даже не встречался ни разу после свадьбы, отринуть семья его не смогла, а счета его пополнились круглыми суммами дедова наследства. Смирив гордыню и не желая устраивать скандал, он деньги принял, поделив их с женой пополам. Теперь он был богат и достаточно независим, многочисленные мамушки и тетушки встречали его не хуже, чем раньше, он же мог делать все, что пожелает.
Все, кроме того, чего ему на самом деле хотелось.
Эрнест Ланин не мог жениться на Клер.
Эта женщина сводила его с ума с первой же встречи, и по большому счету ему было все равно, что с ней произошло, лишь бы она была рядом. Единственное, с чем он не мог справиться, это с собственной ревностью. Впервые испытав сильные и болезненные эмоции во время их с Эллой охоты на Патова, он трусливо сбежал. Оставил Клер одну в темном городе. Сцена, где Клер лежала в постели в объятьях майора так и стояла у него перед глазами, хотя он отлично понимал, что сама Клер в этом никак не виновата. Но тем не менее, она спала с Патовым. Она ласкала его, спала с ним в постели и занималась любовью. Эрнест тоже однажды познал блаженство ее любви, и долгое время после своего позорного бегства, не мог прийти в себя, целыми днями бродя по Выборгу, и надеясь, что с ним что-нибудь случится. Ночами он лежал без сна, боясь, что сойдет с ума, потому что закрывая глаза он снова видел ту сцену. Обнаженная Клер на белой простыне с разметавшимися по простыням черными волосами, и рука Патова, покоящаяся на ее обнаженной груди.
Как он не убил Патова в тот момент, он не знал. Он был свидетелем на его свадьбе с Эллой, сам не понимая, как сдержался и не надел венец ему на шею, не повалил на землю и не забил ногами до смерти.
Шло время, но ему не легчало. Наоборот, казалось, безумие, в котором он недавно подозревал Клер, перекинулось на него самого. Одновременно безумно скучая по ней и не желая ее видеть, Эрнест чувствовал, что рассудок его уже не способен контролировать бурлящие внутри эмоции.
Вспомнив, что Элла предлагала помочь ему справиться с памятью, он, измотанный ревностью, бессонницей и бесконечным бегством от себя самого, отправился в Петербург. В дом майора Патова заходить ему было совершенно мучительно, но Элла
Элла ждала его, сидя за столиком и перебирая утреннюю почту. Ее светлое платье ярко вспыхивало в солнечных лучах, а волосы казались языками пламени.
— Эрнест Михайлович, на вас же лица нету, — сказала она, поднимаясь и делая несколько шагов ему на встречу.
Эрнест поклонился ей, не зная, что сказать. Впрочем, этого и не потребовалось.
— Я знаю, зачем вы здесь, — заявила Элла, указывая ему на диванчик, — я предлагала вам свою помощь, но вы отказались. Надеюсь, что вы сейчас готовы ее принять.
— Да, готов, — произнес он тихо, — и умоляю вас помочь мне.
Элла села в соседнее кресло и внимательно посмотрела на него.
— Мне кажется ,что вы просто боитесь прибегнуть к помощи гипноза, — сказала она, — и я могу понять ваш страх. Вы посдстрадали от него весьма серьезно. Но поверьте, гипноз как острый нож. Вы можете резать им хлеб, а можете вонзить кому-то в сердце.
— В моем сердце уже достаточно ножей, Элла, — усмехнулся он горько, — поэтому я и пришел просить вас вынуть хотя бы половину.
— Вынуть нож я не в силах, — сказала она очень серьезно, — но я могу помочь вам перестать их чувствовать.
Они помолчали, потом Элла попросила его сесть удобно, и представить несколько сцен, которые больше всего тревожили его. Она долго выспрашивала подробности, пока по лицу его не потекли слезы, и он хотел уйти, но обнаружил, что не в силах этого сделать. Руки и ноги его будто налились свинцом и не желали слушаться. А голос Эллы звучал и звучал, она говорила что-то ласковое, пока Эрнест вдруг не вздрогнул, и не открыл глаза.
Солнце переместилось и теперь не лило в комнату свои яркие лучи. Элла же сидела у камина, читая книгу, и платье на ней было совсем другое, не белое утреннее, а светло-коричневое, предназначенное для выхода. Услышав его шевеление, она обернулась, заулыбалась, встала и подошла к нему.
— Как ваше самочувствие, Эрнест Михайлович? — она взяла его руку, измеряя пульс.
Эрнест улыбнулся. Он, видимо, спал и проспал достаточно долго. Впервые за все время с того момента, как он бросил Клер ночью одну в городе, он, казалось, выспался.
— Отличная работа, Элла, — он встал, и прошелся по комнате, — вы помогли мне немного прийти в себя.
Действительно, настроение его было прекрасным. Давно он не радовался простым вещам. Солнечному деньку, пению птиц за окном, серебрящимуся снегу на ветвях деревьев. Эрнест смотрел на улицу и на губах его сияла улыбка.
Тут дверь отворилась и в комнату вбежал майор Патов. Еще вчера Эрнест ненавидел бы его, но сегодня Андрей Сергеевич не вызывал у него никаких отрицательных эмоций. Они как будто исчезли без следа, и он смотрел на молодого человека весьма дружелюбно.
— Элла, — майор бросился к жене, не заметив гостя, — они окончательно сошли с ума! Теперь готовы на преступление, только бы..., — тут он обернулся и увидев Эрнеста, замолчал.
Элла встала, и подошла к супругу.