Клэрити
Шрифт:
— Ладно, увидимся. — Он зашагал по коридору, но вдруг остановился: — Кстати, как тебя зовут?
— Клэр.
— Клэр, — повторил он. — Клево.
Во рту у меня пересохло, сердце стучало. И это было удивительно. После расставания с моим первым и пока единственным бойфрендом я дала себе слово ни с кем не встречаться, пока не уеду из города навсегда. Но этот парень… Похоже, я покидаю нейтральные воды.
Спускаясь по ступеням, Габриэль махнул мне рукой, и я заметила, как из-под короткого рукава мелькнула часть татуировки. Что это могло быть? Колючая проволока, обвивающая бицепс? А может, готическая роза?
Кто-то громко
— Получила что-нибудь, что можно использовать против этой мадам Масловой?
— Нет, к сожалению. У нее есть все необходимые разрешения. Дом расположен в коммерческой зоне. Фил ничего не может сделать.
— Но ты улыбаешься? — И тут до меня дошло: — Послушай, ты давно здесь стоишь?
Остается надеяться, что она не слышала моих мыслей насчет Габриэля.
Мама прикрыла рот, чтобы сдержать смешок.
— Ты не должна подслушивать. Это невежливо! — выпалила я.
Она похлопала меня по плечу:
— Конечно, родная, не буду. Но только если ты скажешь мне потом, что у него за татуировка.
Наша вылазка в город обернулась заездами в магазины и аптеки: мама хотела найти шампунь, о котором вычитала в каком-то хиппи-блоге. Все только натуральное, не тестировано на животных — экстракт каких-то там листьев с каких-то там гор. Поджидая ее в машине, я развлекалась тем, что разрабатывала план, как незаметно заменю шампунь супер-пупер на обычный, из супермаркета, и понаблюдаю, заметит ли она разницу. Видимо, я увлеклась, потому что, когда мама вернулась с пакетом в руке, она велела мне оставить мои детские мысли. Ну и что прикажете делать, если у вас мать — телепат?
Время уже близилось к обеду, когда мы вернулись домой. Перри, стоя на крыльце, флиртовал с какой-то девушкой в коротком топе, обрезанных шортах и на роликах. Рассказывая что-то, он оживленно размахивал руками, и девушка сгибалась пополам от смеха. Когда мы подошли ближе, он, видимо, успел сменить жанр. Девушка провела пальчиком по шраму на его брови и нежно произнесла: «Бедняжка». Интересно, что за историю он ей выдал? Как он пытался спасти йоркширского терьера от койота? А может, как старушку защитил от грабителей? На самом деле шрам был результатом суровой схватки с лестницей, в которой мой брат проиграл.
— Где это вы были? — спросил Перри, завидев нас.
— Объехали весь мир в поисках нового шампуня, — ответила я. — А как зовут твою подругу?
— Меня зовут Джинни! — бодро отозвалась девушка. Ей было лет шестнадцать, и она отнюдь не из «ботан». — Мы приехали сюда в отпуск всей семьей. Я ехала мимо вашего дома и упала здесь, на боковой дорожке. Перри помог мне. Видите? — Она показала царапину на колене, не больше, чем порез от бумаги.
— Это мой брат, — сообщила я. — Спасает мир. По одной девушке зараз.
Не потрудившись дать достойный ответ, Перри усмехнулся:
— Клиент ждет.
— Почему ты сразу не сказал? — удивилась мать.
— Он записался только к Клэр. — Братишка окинул меня насмешливым взглядом.
— Отлично, — невозмутимо кивнула мама. — Тогда пойду приму душ и опробую новый шампунь.
Мы вошли в дом, мама отправилась наверх, а я на минуту остановилась перед закрытой дверью гостиной. В том, что клиент дожидался только меня, не было ничего необычного. Бывает, что
На всякий случай я постучала и, широко улыбаясь, открыла дверь. Однако улыбка тут же превратилась в гримасу.
— Это ты, подонок! — воскликнула я.
Глава пятая
Я никогда не думала, что влюблюсь в шестнадцать лет. Мне казалось, что я впервые поцелуюсь с мальчиком не раньше, чем попаду в колледж, где меня никто не знает и где я смогу начать жизнь с чистого листа.
В отличие от других девчонок, я никогда не западала даже на самых крутых парней в нашей школе, потому что знала: бесполезно. Не потому, что я такая страшная. Во-первых, у меня есть глаза, и я способна оценить свою внешность в зеркале. Во-вторых, я видела, как мальчишки смотрят на меня, когда рядом не было этих задавал.
Вопрос в том, что никто из них не осмелился бы встречаться с фриком.
Никто, кроме Джастина. Ему было все равно, что говорят обо мне остальные. Его не смущало, что я не такая, как все: он даже как-то сказал мне, что это и привлекло его во мне прежде всего.
Прошлым летом он заглянул к нам, чтобы записаться на сеанс. С его слов, он заинтересовался «всей этой парапсихологией». Но на самом деле он заинтересовался мной. Понятно, что в школе он слышал разговоры обо мне, но вместо того, чтобы шарахаться, он решил, что это круто. Мы начали встречаться, и к концу лета я была влюблена в него по уши. Посещать с ним места, где я бывала тысячи раз: пляж, «Ямми», кинотеатр под открытым небом, — с Джастином было гораздо приятнее. Я, конечно, думала о том, что будет, когда снова начнутся занятия в школе. Но Джастин повел себя смело. Он давал отпор каждому, кто отпускал насмешки в наш адрес, и всегда был на моей стороне, хотя это могло изменить отношение к нему лично.
В конце концов ребята стали уважать его еще больше — вероятно, за мужество. А девчонки оставили меня в покое. Почти. Конечно, никто не приглашал меня на вечеринки и все такое, но надо мной перестали издеваться, и это было лучшее время моей жизни.
Но потом все изменилось.
И вот теперь Джастин стоит в нашей гостиной, прислонившись к стене и сложив на груди руки. Он высокий, крепкого спортивного сложения. Обычно его золотистые волосы падают на глаза, и он любит поднимать их вверх солнечными очками, но теперь его густая шевелюра была аккуратно подстрижена, а пляжные шорты с футболкой он сменил на полосатую рубашку и светлые брюки. Его отец, мэр Истпорта, собирался переизбираться. Кампания стартовала в прошлом месяце, и Джастин выступал в ней как один из помощников. Я слышала, что он проводит лето, работая с отцом в муниципалитете, и это объясняло его цивильный вид… Вообще-то ему шло: он выглядел еще лучше.
— Я слышал, вы с Тиффани вчера в «Ямми» чуть не подрались из-за меня, — произнес Джастин с самоуверенной усмешкой, которая меня просто взбесила.
Я захлопнула за собой дверь:
— Во-первых, я вылила ей на голову колу. Вот и все.
— Надо же, драка была бы круче. Кола… Я-то представлял разодранные блузки, царапины…
— И во-вторых, — оборвала его я, — это было вовсе не из-за тебя. Встречайся с кем хочешь, мне по фигу. Но знай: каждый вечер перед сном я молюсь, чтобы тебя кастрировали. — Я показала на дверь: — Убирайся к черту.