Клетка для лжецов
Шрифт:
—Не буду, Лоло, —Едва слышно прошептала она, утирая слезы, которые, наоборот, потекли еще сильнее.
—Папа не отдаст им ничего. Он тебя боится.
Это оказалась плохая попытка успокоить бабушку. В ответ на заверения внучки она лишь горько покачала головой:
—А их он боится еще больше.
—Почему? —Девочка понадеялась, что хотя бы сейчас бабушка поговорит с ней “по-взрослому”.
—Потому что это страшные люди, Лоло, —Утирая слезы, бабушка взяла ее за руку и заглянула в глаза, —Они ни перед чем не остановятся ради денег. А в этом доме — целое состояние.
—Ты
Бабушка кивнула:
—Эти вещи видели прежний мир, видели Солнце, настоящее Солнце, представляешь!? На свете есть люди, способные убить за них.
—И папа им задолжал?
Бабушка тяжело вздохнула и потупила взгляд:
—Порой мне кажется, что твой папа задолжал всему миру.
—И что же нам делать?
—Спасать то, что можно спасти. И сидеть тихо-тихо.
И Лоло сидела. Дрожащими от волнения руками она снова и снова пересобирала часы из мелких шестеренок, изящных медных стрелок и круглого золотистого циферблата, наблюдая за тем, как бабушка снует по коридору туда-сюда, выволакивая из комнат Древности одну за другой и перетаскивая их в подвал.
Это были настоящие Древности — не чета той лампе, что стояла в игровой. Здесь были и картины, написанные за несколько веков до Предела, и какие-то неведомые экраны, и много чего еще — но среди всего этого по-настоящему важна была только Нефритовая Клетка. Лоло не надо было видеть ее воочию, чтобы понять, что этот огромный, в половину ее роста, сверток из плотной ткани — это и есть главная жемчужина бабушкиной коллекции, вещь, добытая кровью и потом ее далекого предка, Себастьяна Фелиссена, давшего своим потомкам право называться дворянами — “Хранителями” — и жить в одной из лучших колоний.
Бабушка — совсем хрупкая и худенькая женщина — тащила эту невообразимую ценность в подвал в одиночку, не подпуская к себе никого из слуг. Папе тоже хватило ума не показываться ей на глаза.
Лоло даже выглянула из комнаты, чтобы посмотреть в спину бабушке, медленно скрывающейся в паутине лакированных резных лестниц с Клеткой в руках. И как раз в этот момент в парадные двери их дома раздался стук.
Отец подлетел ко входу так быстро, словно стоял за углом в ожидании. Жестом отогнав дворецкого, он самолично распахнул широкие двустворчатые двери, и на пороге появились странного, даже немного угрожающего вида люди в дорогих черных сюртуках и шляпах. Лоло все трое показались совершенно безликими — разве что того, что в центре, можно было заподозрить в плохом зрении из-за пенсне на кончике крючковатого носа.
—О! А вот и хозяин собственной персоной! —Бесцеремонно перешагивая через порог, воскликнул этот центральный, —Надо же, какая птица снизошла до нас!
Из-за лестницы, да еще и со второго этажа, девочке было видно только отцовскую спину, но даже сзади ей показалось, что папа ни на шутку испугался — это действительно не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал перед бабушкой.
—Ну, чем порадуете, ваше благородие!? —Хохотнул незнакомец в пенсне.
—Вот, —Отец протянул ему какой-то сверток, —Через неделю соберу еще.
—Опя-я-ять! —Всплеснул руками мужчина, —Я просил
—Я выплачу свой долг до последнего номинала, —Отчеканил отец, —А теперь уходите.
—Ты не понял что ли? —Незнакомец приблизился к нему вплотную, —Или дураком прикидываешься? Мы пришли сюда не за деньгами, Фелиссен. Знаем, у тебя есть кое-что получше…
Угрожающее давление человека в пенсне заставило отца попятиться. Теперь Лоло видела лишь его напряженное плечо, но зато ей открылся прекрасный вид на двоих незнакомцев, что с жадностью пересчитывали деньги, отданные им в уплату долга.
—Я… я не имею права, —Запинаясь, выговорил отец, —Это собственность Колонии…
—Лоло! —Окликнул девочку испуганный голос.
Бабушка появилась словно из ниоткуда — должно быть, вышла из подвала другим коридором, увидев, что к ним нагрянули гости.
—Живо в комнату! —Бросила она, буквально заталкивая девочку обратно в игровую.
Последнее, что слышала Лоло, прежде, чем бабушка скользнула следом и заперла за собой дверь, было фразой:
—Я не собираюсь тут с тобой нянчиться. Клетка — и мы в расчете.
У девочки сердце оборвалось в груди. Они знали не просто про Древности — они знали про Клетку!
—Бабушка! —Лоло рванулась к двери, но встретила на пути цепкую хватку бабушки, что сковала ей руку, —Мы должны что-то сделать! Иначе папа отдаст им Клетку!
—Не отдаст, —Глаза бабушки смотрели куда-то в пустоту, —Он не знает, где она.
Следующие минуты прошли для Лоло, как в тумане. За закрытой дверью она не слышала всего, что происходило в доме, но до ее ушей все-таки доносились обрывки грубых фраз и грохот из коридора и соседних комнат.
Они искали Клетку. Искали ее везде, расшвыривая в разные стороны мебель, книги, безделушки, пачкая и ломая все в их прекрасном доме. Они не брезговали даже Древностями — то, что не казалось им сколько-нибудь стоящим денег на черном рынке, тотчас разбивалось жестоким ударом о стену.
—Говори! Говори, где чертова Клетка! —Расслышала девочка крик из соседней комнаты — маминой спальни.
В ответ послышался лишь отцовский неуверенный лепет. И следом — женский визг. Выстрел.
До этого момента Лоло не знала, что револьверы стреляют так громко — она даже содрогнулась от этого громоподобного звука.
И все равно отцовский крик оказался громче.
К тому моменту, как до девочки дошло, что произошло в соседней комнате, в их дверь уже колотили ногами. Бабушка, сама белая, как полотно, прижимала внучку к груди, строго-настрого запрещая ей плакать. А все потому, что она понятия не имела, что это такое — слышать, как убили твою мать.
Лоло пыталась сдерживать свой ужас, но было слишком поздно. Дверь их комнаты поддалась, и девочка вся обратилась в страх.
Человек в пенсне шагнул в комнату так, словно он был хозяином в этом доме. На начищенных до блеска ботинках застыли слишком темные и слишком яркие для воды капли. На светло-сером костюме отца, которого остальные двое буквально втащили в комнату — они и вовсе напоминали абстрактную багровую картину.