Клетка

Шагаева Наталья

— Ага, — кивает Лиза. Я молча принимаю от горничной чай и сырники со свежими ягодами.

— Не «ага», а «доброе утро, папа» — поправляет ее Олег. — Брось этот лексикон. Язык быдла! Ты девушка, моя дочь. Я плачу за твое образование не для того, чтобы ты забыла нормальный язык, — отчитывает девочку.

— Не начинай, — закатывает глаза Лиза. — Я нормально разговариваю с людьми вне дома.

— А я, по-твоему, не человек и не достоин уважения? — злится. Не в духе сегодня. И нет, он не на Лизу злится. Дочь Олег по-своему любит. Нельзя обвинить

его в том, что он плохой отец. Строгий, требовательный – да.

— Она дома. И должна чувствовать здесь себя комфортно, без церемоний, — вмешиваюсь я.

— Она должна меня уважать! — отрезает Олег. Хочется сказать, что подобным способом он не добьется уважения. Лиза в таком возрасте, что с ней надо дружить, чтобы понять, но я сжимаю губы. Не могу вмешиваться в их отношения и принижать Олега в присутствии дочери. Я еще парадоксально забочусь о чувствах Олега. Он о моих давно уже нет. С момента, как перестала жить по его правилам и заглядывать ему в рот.

Дальше Олег не успокаивается, продолжая отчитывать дочь за недочеты в учебе. Я чувствую себя виноватой перед Лизой. Ибо злится Олег на меня, а срывается сейчас на ребенке.

Завтрак заканчивается. Я спешу покинуть столовую вместе с Лизой. Важных дел у меня, к сожалению, нет. Но и сидеть в этом доме я не могу. Несмотря на огромную территорию, этот дом меня давно душит.

— Нелли, зайди ко мне в кабинет, — довольно сдержанно просит Олег.

Я не хочу, но все равно иду. Если сейчас снова покажу характер, то опять случится конфликт. А я сегодня без сил. Фаза бунта во мне затухла, на смену ей пришел период безразличия. Когда совершенно все равно и пусто ко всему. Я чувствую, как меня медленно накрывает этой фазой моего сумасшествия.

Сажусь в кресло, затягиваюсь электронной сигаретой, выпуская ягодный дым в потолок. Смотрю в панорамное окно на двор.

— Нелли, — выдыхает Олег, прохаживаясь по кабинету. — Давай как-то договариваться? Иначе я буду вынужден... — не договаривает.

— Что? Закроешь меня в психушке?

— Не утрируй. Я этого не хочу. Но ты меня пугаешь. Меня даже где-то заводит твоя шиза, — усмехается. — Но давай ты будешь скрывать ее от окружающих.

Садится рядом со мной, опуская руку на спинку дивана позади меня. Очень близко. Его парфюм начинает душить. Олег дышит мне в затылок, прикасаясь к волосам. Прикрываю глаза. Мне давно неприятны его касания.

— Не трогай меня! — веду плечами.

— С чего это? Я твой законный муж. Имею право.

Усмехаюсь, глубоко затягиваясь.

— Когда мы последний раз трахались, дорогая моя?

— Когда ты меня насиловал, — напоминаю ему инцидент, когда я сказала «нет», но он все равно меня взял.

На жесткое насилие этот акт, конечно, не тянул. Я сказала «нет», но Олега это только завело еще больше. Я пыталась вырваться, но он скрутил меня. А дальше он вбивался в меня, хрипя, как животное, а я равнодушно смотрела в стену. Но я цепляюсь за любую возможность напомнить Олегу о том, что мы давно не счастливая пара.

— Не

преувеличивай! — психует Литвин. — Что ты хочешь от меня? Прекрати себя вести неадекватно. Прекрати позорить меня перед партнерами. Надень белое пальто приличной женщины. Достойной супруги. Хотя бы в обществе. А дома можешь устраивать свой шабаш, — смеется. — И тогда меня не будет срывать, как вчера. Я, сука, тоже не железный! Развода не будет. Ты это знаешь. Давай найдем равновесие. Прекрати будить во мне зверя! — говорит, а сам тянет мой кардиган с плеч, за ним оттягивает комбинезон и целует в плечо, отчего меня передёргивает.

— Тебя перестали удовлетворять твои шлюхи? — резко натягиваю кардиган на плечи, не позволяя меня трогать.

— А кого я должен трахать, позволь спросить, когда жена не дает? — рычит, начиная заводиться. Он тоже сумасшедший. С ним часто случаются приступы ярости. Не могу сказать, что я не виновата. Отчасти да.

Так просто. Дайте мне свободу, и всё встанет на свои места, но нет. В этом мире сильных мужчин так не бывает.

— А когда я тебе в рот заглядывала, ты трахал других, потому что… Что? По статусу положено? Или как там ты еще говорил?

— Нелли... — втягивает воздух, резко поднимаясь с места. Идет к бару, наливая себе коньяка. — А может, дело не во мне? — с подозрением спрашивает он. — Может, ты, дорогая моя, тоже нашла себе кого-то для утешения? От этого все твои бунты? Кто тебя там имеет? Кто удовлетворяет? Со мной фригидна, а с кем-то другим отжигаешь? Да?

Всё. Понесло великого и могущественного Литвина. Сорвало планку. Надо уходить, сил на скандал нет.

— Ах, если бы, Олег. Если бы... — всё равно не удерживаюсь, начиная бить его в ответ. — Но ты контролируешь каждый мой шаг. Приставил цербера. Уверена, он отчитывается о каждом моем шаге.

— Кстати об этом, — переключается, не отрицая. — Какого черта ты снова проводишь время в детских домах?

— Раньше тебе это нравилось. Ты считал, что так я поддерживаю твою легенду о сердобольности, и это добавляет тебе баллов в репутацию.

— Да, но всё должно быть в меру. Публично, если хочешь. А не втихушку подрабатывать нянькой. Это не твой уровень.

— Благие дела, Олег, требуют тишины. А публичности требует только фальшь. Но вам не понять разницу.

Литвин втягивает воздух, останавливаясь возле окна. Прикрываю глаза, продолжая курить.

— Я хочу на несколько дней уехать в Майское и побыть одна. Мне так нужно. Не отпустишь – продолжу срываться. Мой психолог советует найти гармонию и выдохнуть.

— Окей, дорогая. Всё для тебя, мать твою. Поезжай. Но обещай, что вернешься вменяемой. Я хочу попытаться баллотироваться в этом году. Твой отец говорит, что сейчас у меня есть все шансы. Мне будет нужна адекватная супруга рядом.

Не отвечаю. Этого я ему обещать не могу.

Тем более никогда не смогу простить ни Олегу, ни отцу, что они решили мою судьбу в угоду своим амбициям. Как жаль, что я обрела это понимание только недавно.