Клеймо оборотня
Шрифт:
Скрюченными пальцами он показал на узкую тропинку, ведущую в глубь леса.
— Смотри, какая плохая дорога.
— Для наших кибиток — вполне подходящая, — заметил Бласко.
— Может, и подходящая. Да только чтобы ее одолеть, понадобится время.
Он кивнул седой головой:
— Здесь остановимся.
Бласко кивнул, подчиняясь решению старейшины, и вернулся к своей кибитке. Он подошел к ней сзади, открыл маленькую деревянную дверцу и забрался внутрь.
— Виша, — сказал он жене, — ночевать будем здесь.
Его жена, смуглая молодая женщина, удивленно подняла густые брови:
— Здесь? На краю леса?
— Да, — ответил он, открывая старый деревянный рундук, — так решил
Виша вздохнула. Она не думала возражать или спорить, хотя предпочла бы заночевать под надежной защитой леса. Последние несколько лет выдались для них необычайно тяжелыми. Жители тех стран, через которые проходили цыгане, — мадьяры и австрийцы, итальянцы и швейцары, хорваты и поляки, немцы и словаки — были слишком заняты, убивая друг друга чтобы обращать на цыган свое недоброе внимание. Однако нацисты в черных рубашках с молниями на воротниках мстительно преследовали цыган, арестовывали, бросали в тюрьмы и лагеря, убивали сотнями и тысячами. Очень немногим удалось избежать лагерей смерти. Этому небольшому табору, к которому принадлежали Виша и Бласко, повезло: они смогли спрятаться и выжить. Теперь, когда война кончилась, Гитлер умер, а Германия лежала в руинах, Виша, Бласко и остальные цыгане надеялись, что вскоре все станет, как раньше. Лес всегда был для них надежным пристанищем, и она хотела бы остановиться в лесу и этой ночью. Но кто мог спорить с Отцом?
Когда Бласко вынул из рундука жестянку с табаком, тишину кибитки вдруг прорезал пронзительный крик младенца.
— Лура проснулась, — сказала Виша. — Она так хорошо спит, пока кибитка катится.
— Тебе понадобится вода? — спросил Бласко.
— Да, любимый.
Виша достала ребенка из старой деревянной люльки и принялась его распеленывать. Тем временем Бласко вылез из кибитки, наполнил котелок водой из бочки и принес жене.
Счастливыми глазами он смотрел, как Виша, ласково приговаривая, подмыла ребенка и снова запеленала. Не говоря ни слова, Бласко взял грязные пеленки и бросил их в ведро, притороченное вместе с котелком и бочкой сбоку кибитки. Он вернулся к жене и дочери и счастливо улыбнулся им. За годы замужества Виша родила троих детей, и все они умерли от разных болезней. Четвертый ребенок, Лура, была — они это прекрасно понимали — их последним, потому что Виша едва пережила эти роды. После рождения Луры она много дней пролежала в горячке и даже теперь, четыре месяца спустя, чувствовала себя не совсем здоровой.
«Трое детей похоронены в безымянных могилах вдоль дорог», — подумал Бласко. И все-таки жизнь хороша. Он смотрел, как Виша обнажила грудь, и девочка принялась жадно сосать. «Маленькая моя Лура, — подумал он, — как же я тебя люблю».
Снаружи люди разводили костры, наполняли котелки водой, варили ужин. Солнце медленно садилось за верхушками деревьев. Пищи было вдоволь, — охота удалась, и бутылки с вином, которые удалось добыть в городке, щедро передавались по кругу. Вскоре под темнеющим небом стало весело и оживленно, зазвенели мандолины и лютни.
Наконец, солнце скрылось за лесом, и появилась полная луна, которая залила все вокруг ярким светом. В безоблачном небе тихо мерцали звезды, мир дышал покоем, казалось, в первый раз за долгие годы. Нигде не было слышно грохота пушек, свиста пуль и треска автоматных очередей. Цыгане отдыхали в мире и покое, укладываясь спать возле костров.
Вдруг тишину ночи разорвал страшный крик страдания и боли, за ним еще один, и затем люди услышали ужасающий утробный рев. Цыгане разом замолкли. Старик повернулся к остальным и дрожащим шепотом произнес:
— Оборотни!
Как по команде цыгане вскочили и бросились к своим кибиткам. Нет, они еще не забыли древние предания и легенды, давно позабытые беспечными горожанами. Их прошлое
Многие годы спустя Бласко мысленно возвращался к событиям той ночи, решая один и тот же вопрос: была ли его бравада причиной трагедии, в чем его вина за то, что случилось. Он был самоуверен, дерзок, но его амбиции не выходили за пределы их маленького мирка. Отец стар, и жить ему осталось недолго. После его смерти неофициальным лидером табора на некоторое время станет его жена — Мать, как ее называют, несмотря на то, что она много моложе своего мужа. Однако все равно нужно будет выбирать нового лидера из мужчин. Старейшины у цыган, как и у большинства кочевых народов, были выборными, эта должность не наследовалась. А кто же лучше подходит на роль вожака, как ни человек, показавший свою храбрость в схватке с разъяренным оборотнем, а может даже и убивший его на глазах всего табора?
Бласко зарядил ружье, пока Виша искала в рундуке траву. Затем он выбрался наружу и встал возле кибитки, ожидая нападения монстра. Другие цыгане остались в своих кибитках с заряженной ружьями наготове, завесив окна и двери травой. Он стоял один на открытом месте, дрожа от страха и нетерпения, исполненный решимости встать на пути зверя.
И вдруг он вспомнил, что в последний раз сбор травы проводился около четырех месяцев назад, когда Виша металась в послеродовой лихорадке. Тогда он не смог пойти с женщинами собирать «борец», потому что все время проводил рядом с больной Вишей. И он совсем забыл одолжить у кого-нибудь немного травы для себя. Все это вспомнилось и Више, когда она обнаружила, что в кибитке нет и пучка этого растения.
— Бласко! Бласко! — закричала она; и в тот же момент из лесной чащи вышли, переваливаясь на коротких ногах, два оборотня.
Бласко встал лицом к смертельной опасности, думая только о том, что он должен защитить жену и ребенка. Он поднял ружье и прицелился в одну из приближавшихся фигур, зная, что если ему удастся убить одного оборотня, то остальные смогут убить второго. Он понимал, что сам он скорее всего умрет, но Виша и маленькая Лура будут спасены.
Тех секунд, что промелькнули с момента появления чудовищ и до первых выстрелов, Бласко хватило, чтобы произнести слова молитвы. Он молился не о выживании. Он молился о смерти, если вдруг оборотень укусит его. Ведь он очень хорошо знал, что происходит с людьми, которых укусил оборотень.
Бласко выстрелил. Ему показалось, что один из оборотней отшатнулся, когда раскаленная серебряная пуля ударила его в грудь. Но это было лишь секундное замешательство. Тотчас же остальные цыгане открыли огонь, и град пуль обрушился на монстров. Но это ничуть не сразило их, только разъярило еще больше.
Первый оборотень кинулся на Бласко. И он, схватившись за ствол ружья обеими руками, с размаху ударил зверя по голове. От удара тяжелый деревянный приклад разлетелся на куски, не причинив, однако, монстру ни малейшего вреда. Он выбросил вперед когтистую лапу, и только молниеносная реакция, побудившая Бласко резко отпрянуть назад, сохранила ему голову. Не удержавшись на ногах, он повалился на землю.