Клеймо Солнца
Шрифт:
— Боишься меня, — это не вопрос. — Сидеть в виртуальных мирах до потери сознания и рассудка, пока не утратишь связь с реальностью, ты не боишься, а я тебя страшу?
Я не понимаю половины слов. За зеркалом вновь начинается спор: «Отец, прекрати это»; «Генерал, возможно, Сьерра права, и стоит остановить этот… эксперимент?»; «Нам стоит всё обдумать, прежде чем вовлекать в это дело Дэнниса Рилса».
А в моей голове, как ненормальная, носится одна и та же мысль: «У него есть то, что мне нужно». «Глупая идея», — едва не рычит в сознании
— Ты можешь… показать мне то, что… носишь на груди?.. — мне приходится несколько раз сделать вдох, чтобы произнести эту короткую фразу.
Парень задумчиво хмурится, словно сбитый с толку, и я уже думаю, что он откажется, но затем в его глазах отражается понимание, и ещё мгновением позже — удивление.
— Договорились, — соглашается он. — Но ты сядешь в виртуальное кресло, и я доделаю свою работу.
«И в чём заключается эта работа?!» — хочется мне закричать, но я слишком напугана.
После долгой паузы парень не выдерживает:
— Не бойся. Я помогу тебе.
Он протягивает ко мне руки, словно я ребёнок и сейчас буду делать первые шаги, и медленно приближается. Лишь на краю сознания мелькает мысль, что так, как он, я обычно обращалась к животным в попытке завоевать их доверие, чтобы потом исцелить раны. Можно ли ему себя вверять? «Он тальп, а не эдем!» — предупреждающе кричит внутренний голос.
— Если у тебя какие-то проблемы с законом, меня это не касается, — продолжает парень. — Я не обижу.
Он смотрит на меня вопрошающим взглядом и, сделав всего несколько шагов, останавливается, словно действительно предлагает выбор и готов терпеливо ждать моего решения. Мучитель за зеркалом тоже затаил дыхание, будто и ему интересно, что я отвечу.
«У него есть то, что мне нужно, — напоминаю сама себе. — Риск велик, но стоит того».
— Хорошо, — произношу я, и оба тальпа выдыхают с заметным облегчением.
Я внимательно и напряжённо слежу за каждым движением парня. У меня бешено колотится сердце, когда он начинает медленно приближаться. Оказавшись в нескольких шагах от меня, он присаживается на корточки и протягивает руку с такой осторожностью, словно это сам меня боится. Я слышу оглушающие удары сердца. Когда парень протягивает руку, я искренне сожалею, что вообще позволила ему приблизиться. В сознание врезается уродливое лицо Мучителя и боль, когда он хватал меня за плечо, а потом шею. Достаточно поднять взгляд — и я смогу разглядеть его за зеркалом.
Парень уже почти касается моей кожи, и я невольно отшатываюсь. Но тепло на его груди так и манит. Наши биополя встречаются, и моё тело начинает чувствовать чужие клетки.
В них нет злобы. Всё вокруг ледяное, даже от того тальпа за зеркалом и тогда, и теперь веет колющим холодом, но от молодого мужчины исходит тепло. Может, из-за камня, который скрывается под его одеждой? Клетки явно контролируются мозгом, но не подвластны человеческому сознанию, иначе парень
Он внимательно рассматривает бутоны на плече и шее, будто видит подобное зрелище впервые. Тальпы по-другому исцеляют себя?
— Интересный наряд, — бормочет незнакомец. — Очень интересный и качественный.
Я не понимаю, о чём он, но воспринимаю вибрацию его голоса. Перед моим внутренним взором появляются пушистые облака. Так я представляю себе доброту. Искрятся крупные капли смелости. В ядре пляшет маленький, уверенный огонёк — прекрасное чувство, на которое тальпы, по словам бабушки, не способны…
Парень замирает, подняв на меня внимательный и удивлённый взгляд. Глупо, но на этот раз кажется, что, выныривая из мрака, мне подмигивают миллиарды звёзд. Я не вижу во взгляде осознанности. Значит, тальп чувствует вмешательство, но не управляет клетками. Так хотелось бы спросить, почувствовал ли он хоть что-нибудь, но я бы никогда не решилась на столь глупый поступок.
В сознании мелькают отдельные смутные образы: человек, очень близкий и важный его сердцу; какой-то жуткий зверь, стоящий за спиной и угнетающий жизнь парня; некая бесформенная сила, словно приклеенная к груди, сдавливающая её, не позволяющая нормально дышать.
Я чувствую, что в теле незнакомца поселился какой-то недуг, но не могла бы даже предположить, в чём его сущность. «Тьма», — только такой ответ рождается в сознании, но он лишён здравого смысла. «А против воды и тьмы нет другого оружия. Обожги!» — вдруг требует чья-то чужая воля во мне, однако на этот раз я не поддаюсь.
И тогда начинаю смутно ощущать раны на теле парня — несколько из них где-то в районе ключицы, другие — на плече. Но это не всё. Раны старые, мне неизвестные, источающие нестерпимый холод, спрятанные под одеждой, похоже, даже от других тальпов.
Бабушка говорила, что предки были во многом не так развиты, как эдемы… Но всё-таки, неужели совсем не способны к исцелению?..
— Иоланто, что с твоим телом? — шепчу я еле слышно.
Незнакомец сначала подозрительно прищуривается, но потом в его глазах мелькает понимание, и лицо становится каменным. Мой вопрос остаётся без ответа.
Я несмело поднимаюсь, и парень повторяет за мной. Он отступает, чтобы я могла вернуться к креслу. Но вдруг резко поднимает руку, и я подпрыгиваю на месте, готовая забиться обратно в угол.
— Не пугайся, — предупреждает парень сухо. — Я ведь обещал…
Он достаёт из-под одежды кулон и снимает цепочку через голову. Кулон чуть поблёскивает и переливается нежным лимонным оттенком на протянутой ладони парня. На мгновение наши взгляды встречаются, а когда он кладёт украшение на мою ладонь, наши руки на миг соприкасаются. «Обожги!» — кричит во мне голос, но я лишь поспешно одёргиваю ладонь от сухой прохладной руки парня. Я сжимаю в ладони кулон, источающий тепло, с осторожностью и трепетом, словно это самое дорогое, что у меня есть.