Клеймо
Шрифт:
Мой племянник Незих заметно вырос. Он бесцеремонно залез ко мне на руки, растрепал мои волосы и снял очки.
– Оставь дядю в покое!
– попыталась его урезонить мать.
– Пусть побалуется. Вы же знаете, я люблю детей.
– Надеемся, скоро аллах пошлёт вам своих!
В сердце моём словно отозвалась ещё одна струна. Я вдруг понял, что ещё одна мечта моя никогда не осуществится: у меня никогда не будет детей. Растить их, воспитывать, дарить им свою любовь и радоваться, видя, как рождаются в их душе ответные чувства. И потом мои дети вдруг узнают, что их отец - вор! Я теперь стесняюсь
Вот и этот улыбающийся синеглазый карапуз, пройдёт время, вырастет и, возможно, тоже будет стыдиться называть меня своим дядей.
***
•
Мы ужинали в саду. Не успели выпить кофе, как служанка доложила, что в гости пожаловали соседи. Брат переглянулся с женой.
– Вот досада! То носа не кажут, а стоит собраться семьёй, они тут как тут!
Я его успокоил:
– Успокойся, пожалуйста, всё это пустяки. Я порядком устал, да и голова разболелась. Так что разрешите, я покину вас, пойду лягу, а завтра поговорим.
Они опять переглянулись.
– Как хочешь, Иффет.
– сказал брат.
– Ты у себя дома.
Было ясно: оба они довольны, что я не покажусь гостям.
Брат пошёл встречать соседей, а его жена провела меня в комнату. Она не стала звать служанку, сама приготовила мне постель.
– Спокойной ночи, Иффет-бей. До завтра. Она зажгла ночную лампу и прикрыла за собой дверь.
Мне не хотелось спать. Я открыл окно и посмотрел на небо. Прошло, наверное, минут пять. На лестнице, послышались чьи-то торопливые шаги, затем нетерпеливый стук в дверь.
– Войдите!
Это вернулась жена брата. Мне показалось, что она чем-то взволнована.
– Извините меня, Иффет-бей, что я вас беспокою. Тут в шкафу игрушки Незиха. Вы, наверное, завтра поздно проснётесь, а мальчик, как встанет, сразу тянется к игрушкам. У него такие вот причуды.
Женщина открыла шкаф, пожалуй, слишком роскошный, чтобы хранить в нём детские игрушки, и стала что-то быстро собирать, стараясь, чтоб я не увидел, что именно она берёт. В спешке она уронила какой-то предмет, и я незаметно взглянул на пол.
Слава богу, игрушка, которую она с такой поспешностью хотела унести из этой комнаты, оказалась небьющейся: это было жемчужное ожерелье!
Глава тридцать первая
Я нашёл себе дешёвую комнату в районе Джихангира. Иногда я заходил в контору к Джелялю.
– Ничего, что я зачастил к тебе?
– словно в шутку спросил я его однажды.
– Смотри, как бы частое общение с уголовником тебе не повредило.
– Ты удивишься, Иффет, - с печальной улыбкой возразил Джеляль, - если узнаешь, какие уголовники сюда ходят. Например, человек с золотыми зубами, которого ты встретил здесь прошлый раз, уже трижды судился за подлог. А шикарно одетая дама - она заходила в тот же день - вдруг при таинственных обстоятельствах, будто в кино, оказалась вдовой - её мужа отравили, но полиция виновных не обнаружила. Через шесть месяцев эта самая дамочка преспокойно вышла замуж за своего бывшего зятя. Человек, с которым я разговаривал перед твоим приходом, - честный торговец. Я тоже,
– Большое спасибо. Ты меня успокоил. В таком случае не будем и мы расстраиваться, - всё в том же шутливом тоне продолжал я.
– Горбатому, говорят, легче утешить своего собрата по несчастью.
– Знаешь, в чём твоя главная беда?
– с горечью продолжал Джеляль.
– Ты от рождения честный человек, честность у тебя в крови. Иначе ты давно бы уже забыл об этой истории.
– Ты скажешь, Джеляль!
– А ты думаешь, весь Стамбул только одним тобой и занят? Ей-богу, ты меня удивляешь!
Джеляль, засунув руки в карманы, взволнованно заходил по комнате, громко стуча каблуками.
Я взял со стола лист папиросной бумаги и начал протирать стёкла очков, тихонько насвистывая. Потом поднялся.
– Ну ладно, я, пожалуй, пойду. Не буду мешать - у тебя дел много.
Джеляль помолчал.
– Да, дел у меня хватает. Но твоё дело сейчас самое важное. Ты слабый человек. Не можешь сам ничего решить. Садись, поговорим.
– Прежде всего, хочу внести поправку: я вовсе не слабый. У меня достаточно смелости, я ничего не боюсь и готов на всё. Только.
– Хорошо. Продолжай учиться!
– Юристом я уже не смогу быть.
– Стань учителем.
– Подумай сам, разве может учителем быть человек с подмоченной репутацией?
– Тогда найди себе работу в торговой фирме.
– А ты сам, на месте хозяина фирмы, согласился бы взять на работу бывшего вора?
– Так и знал, что ты задашь мне именно этот вопрос. Ещё одно доказательство, что ты слабый человек. Чтобы победить стыд, дорогой Иффет, надо тоже иметь большую силу.
– Золотые слова, Джеляль! Из тебя вышел бы хороший учитель.
Джеляль смерил меня ироническим и даже презрительным взглядом.
– Я понимаю, ты переживаешь кризис. Со временем твоя рана, безусловно, заживёт. Но сейчас, как я думаю, главное для тебя найти работу, пусть даже самую пустую, - лишь бы она вернула тебя к жизни. Об остальном подумаем потом. А теперь будем бегать по городу, не жалея ног, пока тебя не устроим.
Джеляль оказался не только другом, он стал для меня почти отцом.
Глава тридцать вторая
На другой стороне Босфора, в Кысыклы, жила ещё одна сестра моего отца. После тётушки Хатидже я любил её, пожалуй, больше всех остальных своих родственников. Давным-давно, ещё до моего рождения, она пережила кораблекрушение и с тех пор панически боялась всяких переездов по воде. Поэтому она у нас никогда не бывала. Каждый праздник мы с Музаффером отправлялись в Кысыклы, чтобы поздравить тетушку и засвидетельствовать ей своё почтение.
Когда я ночевал у брата, мы, между прочим, вспомнили и тётю Фахрие.