Клинический случай
Шрифт:
– Не в разделе же Смертей.
Я улыбаюсь:
– Именно что не в разделе Смертей.
Эмма мрачнеет:
– Не выйдет, Джек. Я не стану выбивать для твоей статьи место на первой полосе. Ни за что!
Господи, ну и клуша. «Таймс» никогда не поместит Джимми Стому на первую полосу – ему еще повезет, если его некролог будет первым в разделе. Но Эмма вся аж вспотела при одной мысли о том, что я сумею прорваться на свет божий. Несомненно, для нее эта ситуация – прямая угроза карьере, ибо одна из ее обязанностей младшего редактора – следить, чтобы я сидел в выгребной яме, без всякой надежды на спасение.
Слишком уж тут забавно.
И я говорю Эмме:
– Ты могла бы упомянуть Стому на планерке – так, на всякий случай.
– Двенадцать дюймов, Джек, – строго повторяет она.
– Потому что, мне кажется, один фанат «Блудливых Юнцов» в редсовете точно есть. – Я имею в виду, разумеется, Аксакала, нового главного редактора. Он мой ровесник и тоже работает по выходным.
– Больше пятнадцати дюймов даже не проси, – уступает Эмма.
Я машу ей на прощанье блокнотом и удаляюсь к лифтам. Мы еще поговорим об этом, когда я вернусь от миссис Стомарти.
– Что там был за несчастный случай? – кричит Эмма мне вслед. – Джек, как он умер?
2
Это мой любимый заголовок некролога.
И увидел я его не в книге доктора Сюса, [10] а в «Нью-Йорк Таймс». Вполне возможно, про сэра Сивусагюра Рамгулама слышали три дюжины читателей на всем Манхэттене, но тем замечательнее этот сухой заголовок: его авторы полагают само собой разумеющимся, что этого сэра должны знать даже те, кто и про Маврикий-то слышит впервые.
10
Доктор Сюс (наст, имя Теодор Сюс Гейзел, 1904–1991) – американский детский писатель и иллюстратор.
Заголовки некрологов подчас содержат полезную (хотя без нее нередко можно обойтись) информацию. Например: «Джо Димаджио, бывшая звезда бейсбола, умер в возрасте 84 лет». Но ни о профессии мавританского старца, ни о его заслугах перед обществом в заголовке нет ни слова. Возможно, автору не хватило места: его загнала в угол феноменальная длина имени покойного. Хотя я лично предпочитаю думать, что такая краткость была намеренной.
Сэр Сивусагюр мертв. Этим все сказано.
Я не буду сочинять заголовок для статьи про Джимми Стому, потому что, вопреки расхожему мнению, журналисты не придумывают заголовки к своим статьям. За них это делают редакторы.
Однажды, когда редактор раздела Смертей заболел, эта обязанность свалилась на Эмму. Это случилось 11 сентября 1998 года, и вот как она обозвала один из моих некрологов:
«Кейт Мёрте, изобретатель французских гренков, скончался в возрасте 96 лет после непродолжительной болезни».
На самом деле старикана звали Кеннет Мёрто, изобрел он тостер, и ему было шестьдесят девять, когда его «куп-де-вилль» врезался в пальму на бульваре Пердидо. То есть Эмма
Но именно мне приходили гневные письма от его родственников, потому что мое имя стояло под статьей, получившей такой позорный заголовок. Несколько недель спустя Эмма прислала мне записку с извинениями, в которой снова неправильно написала фамилию Мёрто. Господи, если бы она хоть делала это назло мне, а не от собственной вопиющей некомпетентности…
Переезжая Пеликанью дамбу, я перебираю в голове варианты заголовка для Джимми Стомы:
Или лучше вот так:
Это если статья останется в разделе некрологов: там заголовки невыразительные и строятся по одному шаблону.
Но если дежурный редактор переместит Стому в раздел Городских Новостей или даже на первую полосу, все будет иначе. Если так случится, клянусь своим правым яйцом, мы увидим слова «Блудливые Юнцы», напечатанные 40-м кеглем, что-нибудь вроде:
Это беспроигрышный заголовок. В нем есть все необходимые ингредиенты: неотразимая капля гламура (рок-музыка), дурная слава (скандальные «Блудливые Юнцы»), молодость (всего 39 лет) и трагедия («погибает» – утонченный глагол, так говорят о неожиданно оборвавшейся интересной и насыщенной жизни) – и все это в экзотических декорациях тропического острова…
Вот она, неприятная правда: я зарабатываю на чужих смертях.
Некогда я был серьезным журналистом, делал то, что считается серьезной работой. Теперь я в основном пишу о мертвых – каждый вечер ложусь спать, думая о тех, про кого написал для завтрашнего выпуска, и каждое утро просыпаюсь, спрашивая себя, кто следующий. Да, у меня нездоровое любопытство, но таковы издержки профессии. Я бесстыдно рассчитываю возродить свою карьеру журналиста, примазав свою подпись к какому-нибудь знаменитому трупаку. Целыми днями я прячусь от мертвых раввинов в надежде, что кто-нибудь поизвестнее успеет отправиться на тот свет до сдачи номера в набор.
Разумеется, я не горжусь такой жизнью. Но я тешу себя мыслью, что привношу необычный стиль и нестандартное мышление в раздел некрологов, который считается тренировочной площадкой для стажеров и выпускников колледжей. Эмма, конечно, предпочла бы иметь в своей скромной конюшне автора некрологов помоложе и к тому же менее опытного, чем она сама; человечка, которого она могла бы направлять, наставлять и периодически пугать до чертиков.
Но она вынуждена мириться со мной, а я заставляю ее нервничать подобно хомяку в змеином логове. У Эммы в верхнем ящике припасен валиум – но она хочет это скрыть от своих конкурентов и переложила таблетки в пузырек из-под аспирина. При случае другие редакторы, ни минуты не колеблясь, используют эту информацию, чтобы бросить на Эмму тень и лишить ее возможности подняться по служебной лестнице.