Клиника «Амнезия»

Скадамор Джеймс

Суарес с понимающим видом кивнул. Я посмотрел на родителей. Отец прямо-таки излучал доброжелательность и симпатию, тогда как на лице матери читалось немного пугающее выражение полной сосредоточенности. Мне подумалось, что она вот-вот вытащит блокнот и начнет делать в нем записи.

– Но это не все, – продолжил я. – С Фабианом творилось что-то странное. Он был в последние дни взволнован судьбой родителей, причем взволнован сильнее обычного. Таким я его раньше не видел. Я подумал, что было бы неплохо пусть даже на короткое время отвлечь его от этих

мыслей. Он принялся рассказывать мне истории, которые нельзя было считать правдивыми. Рассказывал о том, что во время пасхального шествия в Кито ему привиделась его мать; о том, что его отец погиб на корриде от рога быка; о том, что его мать жива и бродит где-то в горах, потеряв память. В общем, он вещал что-то совершенно безумное. Я не знал, как мне относиться к его словам.

– Понятно, – нахмурившись, отозвался Суарес.

Я тут же повернулся к нему.

– Мне следовало бы поставить вас в известность. В тот вечер, когда мы с ним напились, я должен был рассказать все то, что услышал от него. Извините меня.

– Я же сказал тебе: никаких извинений.

– Ты напился? – удивилась мать. – Когда это было?

Суарес пропустил мимо ушей ее слова.

– Ты не хотел его выдавать. Я понимаю тебя, – сказал он и обратился к моим родителям: – Готов спорить, Анти ничего не рассказывал вам об обстоятельствах смерти моей сестры и ее мужа – родителей Фабиана.

Родители подтвердили, что никогда не слышали о них от меня.

– Это вполне понятно. Анти сам узнал об их судьбе относительно недавно. Шесть лет назад родители Фабиана погибли в автокатастрофе. Несчастный случай, как вы понимаете. Поехали в горы, и машина сорвалась в пропасть. Погибли оба – и отец, и мать.

– У нас с Анти несколько недель назад состоялся доверительный разговор. – Мать сочла нужным сообщить, что ей известно. – Так вот, выяснилось, что Фабиан верил, будто его мать жива, так как ее тело не нашли на месте катастрофы. Как я понимаю, ваш племянник сочинял романтические истории, чтобы как-то объяснить ее исчезновение. В этой истории столько неясного, вот он и старался заполнить лакуны. Все это очень грустно.

– Простите меня, – пролепетал я дрожащим голосом.

Суарес пропустил мои слова мимо ушей.

– Так или иначе, но я оставался в неведении относительно того, что Фабиан винил себя в гибели родителей. Похоже, своими историями он пытался каким-то образом избегать правды.

– И ты об этом знал? – спросила мать, поворачиваясь ко мне. – Тебе было известно, что он тешит себя иллюзиями, и ты никому ни о чем не сказал?

– Он был моим другом.

Лицо отца приняло задумчивое выражение.

– Все это понятно. Но нисколько не объясняет, почему ты выбрал именно это место, находящееся в такой дали от Кито. Чтобы отправиться на поиски приключений, нет необходимости отъезжать далеко от города.

Отец. Казалось бы, единственный из тех, кто сейчас находился в комнате, на кого я мог положиться. Тем горше было мое разочарование!

– Хороший вопрос. Правда, почему именно Педраскада? –

спросил Суарес.

– Действительно, почему? – задала такой же вопрос мать.

Самое смешное заключалось в том, что при желании я мог бы взять с книжной полки энциклопедию и найти статью про место под названием Педраскада. Я мог бы рассказать, почему именно это название пришло мне в голову. И ничуть не солгал бы. Но в те минуты я пребывал в душевном смятении, так сказать, на распутье, и, будучи погружен в воспоминания, не осознавал возможного исхода нашего разговора. Вот почему в то мгновение, когда мне следовало бы дважды подумать, на какой путь ступить, причем с максимальной осторожностью, я, так сказать, бездумно попер прямо через перекресток, отчаянно пытаясь спасти собственную шкуру.

– Мы решили отыскать там клинику для больных амнезией, – пробормотал я.

Отец мгновенно выпрямился в кресле.

– Что?

И тут меня как прорвало:

– Мы с Фабианом нашли газетную вырезку, в которой рассказывалось о том, что в Педраскаде существует клиника, где лечат людей, потерявших память, надеясь, что они вспомнят, кто они такие.

Отец залпом осушил свой бокал.

– О чем ты говоришь, Анти?

– Я понимаю, затея глупая. Но именно поэтому мы отправились туда.

– Понятно, – отозвался Суарес. – Это была самая свежая версия, и Фабиан ухватился за нее как за спасительную соломинку, лишь бы убедить себя, что его мать жива. Я верно говорю?

– И вы отправились в Педраскаду? Чтобы отыскать там клинику для людей, потерявших память? – спросил отец. Было видно, что он изо всех сил старается войти ко мне в доверие, не слишком сдавая при этом своих родительских позиций. Но я уже был недосягаем. – Но ведь такой клиники не существует.

Суарес неожиданно насторожился.

– Вы слышали о ней? – спросил он. – Слышали об этой… клинике для страдающих амнезией?

Отец как-то неуклюже поставил бокал на стол. Мне почему-то стало неловко за него. Он явно предпочел бы занять мою сторону, если бы не обстоятельства.

– Мы с Анти как-то раз гипотетически обсуждали такую возможность, – заговорил он. – Только и всего. В общем-то это мы с ним и придумали эту клинику. Но я сомневаюсь, что такое заведение реально где-нибудь существует.

– Вот и я тоже, – подхватил его слова Суарес. – И все-таки пусть Анти нам расскажет о том, какое отношение имеет это гипотетическое место к их с Фабианом решению поехать в Педраскаду.

– Что за нелепая идея! – вступила в разговор мать. – Анти, я все еще надеюсь услышать от тебя разумное объяснение.

Я уцепился за ее слова, чтобы только выпутаться из этой истории. Скажу честно, я уже был на грани паники.

– Понимаю, это безумная затея. Очередная безумная затея Фабиана. Он везде и повсюду искал подтверждения тому, что его мать жива. Он вбил себе в голову, что в Педраскаде есть такая клиника. А я не знал, как разубедить его в этом. Глупо все, конечно, получилось. Теперь я это понимаю.