Клинки чужого мира
Шрифт:
– Сундри, у тебя есть оружие?
– шепотом спро сил Генрих. Он понимал, что в природе вряд ли существует оружие, способное остановить столь необыкновенного врага, но страх призывал к действию.
Гном, парализованный ужасом, ничего не слышал. Он стоял в полутора метрах от Генриха и тупо наблюдал, как смертоносная жижа подбирается к его ногам.
– Сундри!
– Генрих подскочил к гному, тряхнул его за плечо, но бедняга лишь безвольно пошатнулся. Казалось, нет в мире силы, способной заставить его отвести выпученные глаза от клокочущей черноты.
– Да что же ты окаменел!
– в сердцах воскликнул Генрих и потащил
– Великий Один, владыка асов, спаси и охрани… - прохрипел Сундри.
– Не время взывать к богам!
– крикнул» Генрих.
– Сейчас рассчитывай на себя. Оружие есть?
Гном неуверенно вытащил из-за пояса молот.
– Надо отступать в камни, - пробормотал он.
– Кошмар какой…
– Так давай отступать!
– воскликнул Генрих, не выдержав медлительности гнома.
– Я ведь не могу раздвинуть камни!
– Да, конечно, - потерянно пробубнил гном, развернулся и, сделав шаг, исчез в кирпичной стене. Генрих метнулся следом и со всего размаху налетел лбом на камни. От удара зазвенело в ушах, в глазах замельтешили искры, из разбитого носа полила кровь.
– Проклятье!
– пробормотал Генрих, размазывая кровь по лицу. Он отступил от стены, развернулся.
Разъеденные «кислотой трубы мялись, как фольга. Места, подвергшиеся атаке первыми, полностью растворились. Обрезки труб висели в воздухе, удерживаясь только муфтой. Теперь даже пробежать по трубам к канализационному люку не представлялось возможным.
«Пощады просить не у кого, придется умирать», – невесело подумал Генрих. Он посмотрел на трубы со своей стороны, размышляя о том, что кислоте, прежде чем достичь верха, вначале нужно затопить весь пол, но подниматься не стал. От одной только мысли, что он будет трусливо поджимать ноги и дрожать в ожидании конца, делалось противно.
Прижавшись спиной к кирпичам, скрестив на груди руки, Генрих замер в ожидании. Стараясь отвлечься, он принялся вспоминать последние месяцы своей жизни. Он вспомнил, как, испуганный ведьмами, страдал на лавочке в скверике неподалеку от школы и как доказывал неизвестной девочке теорию о том, что математика - вымирающая наука. Если бы ему кто-то сказал тогда, что он спорит с настоящей принцессой, он бы рассмеялся в ответ. Но прошло немного времени, и Альбина поклялась ему в любви и верности до самой смерти. Генрих вспомнил о золотом дракончике, благодаря укусу которого его жизнь наполнилась чудесами и приключениями. Дракончик и сейчас был с ним - висел на цепочке, как обычный кулон.
Генрих расстегнул куртку, вытащил дракончика.
«Прощай, дружище. Хочешь ты того или нет, но погибнуть нам придется вместе. Если кислота растворяет чугун и сталь, то тебя она растворит тем более. Я бы запихнул тебя в какую-нибудь щель, да боюсь, что бурлящее месиво заберется и туда, так что лучше мы умрем вместе. Верно? Но, если честно, мне бы хотелось, чтобы ты ожил и полетел к Альбине с вестью о том, что перед смертью я думал о ней».
Но дракончик молчал, и Генрих снова спрятал его под рубаху.
«Вот уж не думалось, что придется умирать так глупо - в каменной западне, да еще и растворенным кислотой… Только бы не расплакаться от боли».
Генрих подумал о братьях Капунькисе и Бурунькисе, вспомнил их вечные перебранки и улыбнулся.
«Пусть моя жизнь и была короткой, но повидал я немало. И встретил настоящих друзей.
Генрих покосился на бурлящее вещество. Оно заполнило уже большую часть колодца, свободный учас ток измерялся метром, не больше. Ждать оставалось недолго.
– Подвиньтесь-ка, - послышался за спиной голос Сундри.
Гном с хмурым видом выбрался из стены и встал рядом с Генрихом.
– Ты вернулся?
– удивился Генрих.
– Вернулся, - буркнул гном, глядя в сторону.
– Вы уж извините, сплоховал я. Бежал, как последний трус, а про то не подумал, что вас камни не пропустят. Хорошо хоть вовремя одумался и повернул, а то трусость легла бы на мою жизнь позором.
– Да, смалодушничали мы, - раздался еще один голос.
– Уж вы на нас не серчайте - мы существа не военные, без привычки голову от страха потеряли. Меня зовут Глоин - вам про нас Сундри уже говорил.
– Слева от Генриха появился второй гном, а следом в канализацию ввалился третий.
– А я Хар. Мы решили умереть рядом с вами.
– Вы с ума сошли!
– растерялся Генрих.
– Это глупо. Какой смысл погибать зазря?
– Нет, не зазря. Для нас большая часть сражаться рядом с вами и погибнуть вместе. Все-таки вы не простой человек, а Герой, рыцарь его королевского величества, - сказал Сундри.
– Вы нас не уговаривайте - мы так решили и никуда не уйдем.
Гномы вытащили молоты, широко расставили ноги и, насупившись, уставились на бурлящую массу.
– Лишнего молота случайно нет?
– спросил Генрих, понимая, что уговоры бессмысленны.
– У меня нож есть, - отозвался Хар.
– Если хотите, возьмите молот, а я оставлю себе нож.
– Молотом я не владею, - ответил Генрих.
– Нож подойдет больше.
Он закашлялся:
– Вонь-то какая.
– Да, дрянь редкостная, - согласился Глоин.
– И кто это безобразие на свет произвел?
Глава X ПОГИБАТЬ НЕ ЗАЗРЯ
Положение выглядело безвыходным: пути к люку отрезаны, позади стена. Можно было, конечно, прыгнуть в смертоносную кислоту, но она разъест ноги прежде, чем доберешься до люка. «А что, если бежать не к люку, а к Вратам, через которые проникает в канализацию эта чертовщина?
– подумал Генрих.
– Взобраться на трубу и сломя голову кинуться в дыру - будь что будет! Врата - тонки, и не может быть, чтоб пространство за ними оказалось полностью затопленным… А вдруг Малый Мидгард и вправду залит кислотой?
– Генрих похолодел от этой мысли, но тут же поспешил себя успокоить.
– Нет, не может этого быть. Малый Мидгард не ванная комната, его не затопишь».
Генрих внимательно присмотрелся к дыре-Вратам. В массе лопающих пузырей не виделось щели, способной подтвердить его мысль о близости солнца другого мира. Там была только чернота. Чернота с серыми прожилками… Она что-то напоминала, но что?
И вдруг Генрих понял. Подобное строение имеет человеческий глаз, точнее, глазное яблоко. Серая, черная, зеленая или голубая поверхность с тонкими прожилками. Чем дольше Генрих смотрел, тем сильнее ему казалось, что к Вратам приник великан, из огромного глаза которого лились слезы. Почему, заглядывая в ловушку для Генриха, великан плакал, Генрих разгадать не мог, да и не хотел сейчас этим заниматься. Он наклонился к уху Сундри и прошептал: