Клинки чужого мира
Шрифт:
– Уже сделано, - сказал Плюнькис.
– Народ решил в эту ночь не спать, поджидать злодеев…
– Я тоже не сомкну глаз, - уверенно пообещал Генрих.
Плюнькис всплеснул ладошками.
– Ах, как замечательно! Как прекрасно, что вы, господин Герой, живете не где-нибудь на краю света, а в нашем милом Регенсдорфе. Признаюсь вам честно - многие совсем пали духом. Мы ведь мирные создания, не способные на подвиги. Ах, как чудесно, что у нас есть вы… Уж вы-то нас в обиду не дадите!
Старичок громко высморкался, а когда снова посмотрел на Генриха, в его глазах блестели
– Так я пообещаю всем, что вы не оставите нас в беде, господин Генрих?
– Конечно, господин Плюнькис. Передайте своим друзьям, что я никогда не оставлю в беде древнерожденных. В этом я поклялся его величеству королю Берилингии Реберику Восьмому, когда меня посвящали в рыцари. А рыцарь - это навсегда, господин Плюнькис. Так и передайте всем.
В своей комнате Генрих еще раз прочитал послание, взглянул на часы и подумал: «Я, наверное, умру до полуночи от нетерпения».
Чтоб как- то занять себя, Генрих стал готовиться к ночному путешествию, размышляя между делами, как оборонять Регенсдорф. Если б можно было позвать на помощь людей! Но ведь никто не поверит. Люди давным-давно перестали верить в привидений и в домовых.
– Хоть бы ты подсказал мне выход!
– с упреком обратился Генрих к золотому дракону.
– А?
– услышал он вдруг чужую мысль в голове. Кулон шевельнулся, Генрих торопливо вытащил его из-под футболки.
– Ты проснулся!
– от радостного крика зазвенели стены комнаты. Дракон вяло поднял голову, сонно глянул на своего хозяина.
– Мне снилось, что я плаваю в прохладном ласковом море, - сказал дракон и зевнул, выпустив из носа тоненькие струйки дыма.
– Боже, как я рад…
– Смешно, правда?
– продолжал говорить дракон в полудреме.
– Ведь драконы не умеют плавать и боятся воды…
– Я уж решил, что ты превратился в мертвую безделушку навсегда, - Генрих улыбнулся.
– А потом мне вдруг приснилось, что произошло что-то важное, - тихо сказал дракон. Веки его медленно закрылись.
– Но теперь я вижу, что это только сон…
– Не смей опять засыпать!
– в панике крикнул Генрих.
– Случилось действительно невероятное…
Но дракон не слушал его:
– Поэтому я еще немного вздремну. Ужасно хочется спать, даже не знаю почему, - голос дракона становился все тише, отдаленнее.
– А если случится что-нибудь интересное, разбуди меня…
Дракон сладко зевнул и замер. Дым рассеялся, на ладони Генриха покоился обычный золотой кулон.
В это самое время Клаус Вайсберг, Вальтер Кайзер и еще несколько ребят сидели в кафе и со смехом обсуждали, что предпримет Генрих, получив записку в красном конверте.
– Вот увидите, этот псих потащится ночью на кладбище, - развалившись на стуле, вещал Клаус Вайсберг.
– Он решит, что письмо отправила какая-то важная ведьма или сатанисты, в секту которых он втянулся.
– Почему он должен этому поверить?
– спросил Вальтер.
– А потому, что ведьмы, сатанисты и воры все делают скрытно. Если они решат с кем-нибудь встретиться, то уж наверняка не станут звонить по телефону или поджидать пособника на улице средь бела дня. Этак полиция их быстро сцапает. А для верящих
– Я в жизни не поверил бы такому дурацкому посланию, еще и написанному хуже, чем курица лапой, - хмыкнул Питер Бергман, брат которого, Арнольд, готовил себя в чемпионы мира по карате. Питеру затея Клауса не нравилась, но открыто выступать против заговора он не решался. Кому хочется прослыть трусом или, того хуже, сумасшедшим? А благодаря Вайсбергу сплетни разлетятся быстрее молнии.
– Но ты ведь не Генрих!
– ухмыльнулся Клаус.
– Подумай сам: откуда у сатанистов или ведьм взяться красивому почерку, если они круглосуточно занимаются подлостями? Им некогда в школах сидеть.
Клаус посмотрел на часы.
– Ну, мне пора идти - дела. А вы не забудьте: в двенадцать собираемся возле старого кладбища, только не с той стороны, где ворота, а с другой, где ручей… Все, я побежал… Надеюсь, любители инопланетян не струсят и присоединятся к нам.
Глава XIV ХОЧУ - ИДУ, НЕ ХОЧУ - НЕ ИДУ
Около девяти часов вечера Генрих сел за письменный стол с намерением написать отцу письмо. Он надеялся, что назначенная на старом кладбище встреча не перерастет в долгое-долгое путешествие, но предусмотрительность не помешает. Генрих дал обещание отцу предупредить его в случае новой отлучки, но Эрнст Шпиц ушел на работу, а говорить по телефону о таких вещах не принято. Промучившись полчаса, Генрих сочинил такое послание:
«Папа, обстоятельства заставляют меня отправиться на одну важную встречу. Я очень надеюсь, что это ненадолго. Но в жизни случается всякое. Поэтому оставляю это письмо на видном месте. Если задержусь, не волнуйтесь, ничего опасного со мной произойти не может. Маме рассказать правду я не решился, поэтому объясни ей все, пожалуйста, сам. Я вас очень люблю!
P . S . Извини, что не было времени рассказать о том месте, где я был в прошлый раз.
P . P . S . Король Реберик действительно существует» .
Лишь только он поставил последнюю точку, раздался звонок в дверь.
– Я открою, ма, - сказал Генрих и поспешил в коридор, гадая, кто бы это мог быть. Он открыл дверь… в панике отступил. На лестничной клетке стоял - то бы мог ожидать такого?!
– Олаф Кауфман. Как обычно, на нем были рваные брюки и зеленая кожаная куртка с «молниями»; Генриху пришла в голову нелепая мысль, что переросток Кауфман даже спит в той своей униформе.