Клинки Керитона. Трилогия

Голышков Андрей

Мало того что Инирия благополучно достигла соседней крыши, но даже умудрилась приземлиться на ноги и устоять. Балансируя на самом краю, она едва удерживала хрупкое равновесие. Мельком оглянулась, успев охватить взглядом крыши соседних домов, по которым, спотыкаясь, бежали жрецы-санхи, полы их плащей развивались и хлопали как крылья ночных птиц.

Сверкнули, отражая свет Оллата, стрелы. Всё мимо. Несколько черепиц соскользнули из-под её ног и вдребезги разбились о булыжную мостовую.

"Вот это да!"

Нира удержалась, раскрывшись, и с трудом, правда, понимая, что делает отчаянно завращала руками. Тем не менее это помогло,

и, наконец, почувствовав, что её больше не тянет вниз, она гордо улыбнулась самой себе и сделала робкий шажок вперёд. Руки и ноги дрожали от напряжения, под чёлкой выступила холодящая лоб испарина. Тут же, не доверяя своей удаче, Нира ощупала себя -- всё, хвала Великим, на месте.

Перевела дух.

"Дура ты, Нирка!
– - голос разума одарил её мысленной затрещиной.
– - Не будь ты такой мелкой и везучей, пробила б крышу насквозь да все кости попереломала!"

– - Ага, -- на выдохе согласилась Инирия, и её передёрнуло от ужаса. Она остро осознала, насколько близко к смерти находилась. Но оправдываться, а тем более спорить, ей не хотелось, вместо этого она сделала несколько неверных шагов, отходя от края, и взглянула через плечо, всматриваясь в темноту.

Погоня отстала.

Похоже, среди санхи не нашлось смельчаков, способных повторить эдакое, и немудрено.

Инирия неторопливо перевалила через конёк и подошла к стене соседнего дома, стоявшего почти вплотную. Вгляделась в щель улицы: та была узка настолько, что вряд ли могла служить проходом для более или менее дородного человека. Нира пнула ногой осколок черепицы, и тот слетел вниз, несколько раз попутно ударяясь о стены. Опершись ногой о вбитый в пилон металлический штырь, она нащупала пальцами углубления в кладке, и словно ящерка шустрая, в мгновение ока, взобралась на парапет. Прошла по нему с десяток шагов, до поворота, и, присев на корточки, сползла вниз по скату. Добравшись таким образом до края крыши, она, бесшумно и незаметно, используя в качестве лестницы зубчатую каменную кладку фронтона, тянувшегося почти до самой земли, грациозно и бравурно балансируя руками, сошла прямо в густые заросли терновника.

"Скучно тебе? Ты ещё станцуй и песенку спой, а то ведь тебя никто не видит и слышит!" -- упрекнул хозяйку, ставший чересчур вредным и назойливым внутренний голос.

Инирия фыркнула:

– - Отстань, -- шепнула она, нащупывая камень Орн, и незлобиво добавила: -- Зануда.

Далёкие голоса санхи постепенно затихали, преследователи, похоже, и вовсе отстали, потеряв надежду догнать воришку.

Оглянувшись, Инирия увидела за спиной высоченные башни храма Ткавела, построенные так близко друг к другу, что возникало ощущение, будто они срастаются в вышине. Восьмиугольные сооружения, казалось, пронзали тучи и царапали небо.

"Это ещё что такое? Это не я!"

Стены и крышу здания храмовой библиотеки охватило алое пламя. Оно бесновалось на фоне диска Оллата и тянулось к холодным звёздам, красноватой рябью играя на чёрных водах рва.

"Не я!"

Пригнувшись, Инирия побежала по тёмным улицам Гевера, постоянно оглядываясь и ловя каждый звук.

Нира бросилась в сторону конюшен, где оставила свою кобылку. Она выбрала самую дальнюю, но вполне безопасную дорогу, помня, что длинный путь частенько бывает самым коротким, так как по нему не разгуливают санхи и городская стража.

***

Двумя днями позже.

Кетария. Седогорье. д. Дохту

Инирия проснулась -- словно от толчка. Не знала, что её разбудило, и сколько проспала. Ей показалось, что за дверью раздался стук упавшего на пол предмета, и она насторожилась -- застыла, прислушиваясь к звукам: ватную тишину нарушали лишь её собственное дыхание и трели неугомонных сверчков.

Ощутив внезапную тревогу, Нира поднялась с кровати и -- в чём была -- подошла к окну. Весь двор отчётливо просматривался в смешанном золотисто-зелёном свете Оллата и Сароса и, к счастью, был пуст. Она замерла -- вроде тихо.

"И чего это я так разнервничалась?"

Нира с детства привыкла доверять интуиции: инстинкты всегда спасали её. Несмотря на тишину за окном, быстро оделась и сгребла вещи в дорожную суму.

Высунувшись из окна, заметила смутные тени -- еле уловимое движение у стены дома напротив. И в ту же секунду кто-то дёрнул ручку её двери...

Отреагировала Нира мгновенно -- метнулась в сторону и прижалась к стене. Дверь с грохотом распахнулась. Интуиция её не подвела: в комнату ворвался один из геверских преследователей -- бородатый, как она его мысленно называла, хотя логичнее было бы называть его красноглазым.

Санхи не успел сообразить, где находится беглянка, но как-то умудрился почувствовать её присутствие за спиной и резко развернулся. Инирия не стала дожидаться удара и нырнула ему в ноги. Вовремя! Лезвие меча блеснуло и распороло воздух над её головой. Она оттолкнула жреца и тут же ударила, метя окованным мыском сапога в колено. Попала! Бородач вскрикнул и рухнул на пол, со всего маху ударившись головой о край скамьи.

"Фуф, ещё есть кто?"

А как же -- в коридоре послышался топот.

Инирия взглянула на бородатого, он слегка приподнялся и замотал окровавленной головой, явно не понимая, что с ним происходит.

"Лежи тихо", -- одними глазами приказала она и, схватив массивный табурет, метнулась за дверь.

Второй санхи тем временем уже показался в проёме. Инирия со всей силы ударила в дверь плечом, сбивая противника с ног, и прежде, чем тот успел отшатнуться, с размаху опустила табурет прямо ему на голову. Тут же развернулась, затылком почувствовав опасность, -- бородатый очухался и, не вняв её совету, поднимался на ноги. Она снова ударила, обрушив на него то, что осталось от табурета, и для верности ещё раз пнула ногой.

Развернулась -- как оказалось, снова вовремя: на неё летел второй жрец.

Первый удар санхи пришёлся в плечо, второй скользнул по щеке. Глаза его победоносно заблестели, но не тут-то было: Нира хоть и пропустила первый удар, успела увернуться от второго -- в лицо, и он прошёл вскользь, не причинив никакого мало-мальски ощутимого вреда.

Девушка дёрнула головой, делая вид, что оглядывается, в отчаянии ища путь к отступлению. Встряхнулась, отгоняя боль, и с нечеловеческой скоростью прыгнула на жреца, нанося ему в голову, самый сильный удар, на который была способна. Санхи пошатнулся, но на ногах устоял: как-никак, а Инирия была всего лишь девчонкой, и настоящей силы, способной свалить здоровенного мужика, у неё не было. Жрец оступился, сморгнул слёзы, но тут его настиг следующий удар, пусть и несильный, но расчётливый и коварный -- раскрытой ладонью в горло. Против такого устоять было невозможно: голову санхи откинуло назад. Он зашатался и отступил, хрипя и задыхаясь, рот его открывался и закрывался, словно у попавшей на лёд рыбы.