Клинки надежды
Шрифт:
– Но вампиры же – это мертвецы, – попытался возразить Раден.
– Сомневаюсь. Людская молва вполне могла напутать. В некую власть над мертвыми я еще, с натяжкой, поверить могу, но во власть покойников… Откуда у них воля? Та самая, которую они навязывают другим? Желания свойственны живым. Да и отличие покойного, если не вдаваться в спор о душе, – это невыполнение органами своих функций. Разложение тела – уже следствие. Но если органы не работают, то каким образом вампир может пить кровь? Куда она у него поступает и что с ней делается? Нет, если упыри и есть, они должны быть вполне живыми людьми. Вот в то, что душа у них, так сказать, умерла,
Доктор говорил убежденно, хотя продумал ли он данную тему заранее или импровизировал на ходу, понять было невозможно.
– Вы предлагаете запастись осиновыми кольями? – серьезно спросил Раден.
При этом ротмистр невольно покосился на ремень, словно прикидывал, куда можно повесить новое оружие.
– А вот это излишне, – улыбнулся Барталов. – Если вампир – живое существо, в чем лично я не сомневаюсь, то он может быть живучим, но только не бессмертным. Да вы и сами имели возможность убедиться. Согласно представлениям о вампирах, человек, у которого выпили кровь, сам становится вампиром. А ведь несчастный прапорщик был убит без особого труда и хитроумных способов. Или я ошибаюсь?
– Нет. – Раден немного подумал и добавил: – Но ведь то, что среди нас был вампир, не доказано. В том смысле, что пока это лишь размышления на тему.
– Поверьте, я сам бы хотел ошибиться. Может быть, и ошибаюсь. Но совсем исключить подобную возможность, увы, нельзя. Раз есть, так сказать, колдуны, почему бы не быть последователям Дракулы? – Доктор даже вздохнул, демонстрируя, что ему отнюдь не доставляют удовольствия подобные возвраты к читанным когда-то книгам и народным легендам.
– Ясно, – коротко ответил Раден. – Считать возможностью и готовиться принять меры на случай, если это правда.
Он сделал для себя главные выводы, а как да почему, его особо не интересовало. Не страшнее, чем виденное ранее. Одним злым чудом больше, одним – меньше, невелика разница.
– Но тогда настоящий вампир, покусавший убийцу, находился среди нас? – Как ни храбрилась Ольга, нечисть была за гранью ее восприятия и уже потому вызывала подобие страха. Того, который приходил в детстве или чуть позднее, при чтении мистических романов.
Радену с его военным воспитанием и нелюбви к всевозможным расследованиям подобное как-то не пришло в голову. Барталов же увлекся созданием очередной теории и о таких мелочах просто не задумывался. При том что сделанный Ольгой вывод напрашивался сам собой.
– А ведь очень даже возможно. – Доктор с некоторым уважением взглянул на племянницу Дзелковского. – Если все, о чем мы рассуждали, – правда, то должен же был кто-то, так сказать, покусать бедолагу. Тогда становится ясным и смысл происшедшего. Мандрыка имел в руках реальную силу и не мог не мешать нечисти захватить власть над городом. Сами упыри подставляться не желали. Кто-то отпил кровь у прапорщика, подчинил его своей воле и приказал расправиться с полковником. Кстати, совсем необязательно присутствие в школе одного из упырей. Они вполне могли перехватить свою жертву еще по дороге. В пользу этого предположения говорит тот факт, что прапорщик оказался единственным активно действующим вампиром. В противном случае – что стоило перекусать всех защитников? Хотя, – доктор оставался верным себе, перебирая самые разные варианты, – нельзя упускать из вида различные реакции людей. Как кто-то оказался невосприимчивым к колдовству, так кто-то мог не подчиниться и вампиру. Конкретных данных у нас, так сказать, маловато.
– И
– Но вдруг не по дороге?.. – вступила Ольга. – Надо же как-то проверить… Нас там было немного…
– Как? Вы знаете, чем вампир в повседневной жизни отличается от человека? – спросил Барталов.
– Не отражается в зеркале, не имеет тени… – робко стала перечислять девушка.
– Чеснок не любят, – вставил Раден. – И клыки у них во!
Он показал пальцами нечто, напоминающее размерами лезвие финского ножа. Потом, под скептическое хмыканье доктора, с некоторым удивлением посмотрел на свои до предела расставленные пальцы и уменьшил расстояние между ними до разумных пределов.
Доктор добродушно проследил за манипуляциями гусара и лишь тогда подытожил:
– Иными словами, ничего мы, так сказать, толком не знаем. Чеснок не любят многие люди, а тень, милейшая барышня, любой вещественный предмет отбрасывать просто обязан. Не забывайте, что мы имеем дело с воплощением тайных человеческих желаний. Вряд ли кто-нибудь мечтал не отражаться в зеркалах. Если же почему-то мечтал, скажем, был сам себе противен, то вряд ли одновременно стремился упиться чужой кровушкой. Никого мы в городе не найдем. Хотя… – Барталов принялся сосредоточенно тереть лоб, будто пытался разгладить морщины. – Припоминается, что у некоторых жертв ночного нападения были точно такие же следы на шее, как у убийцы полковника. Выходит, упыри те были не местные, а входили в заезжую банду.
Раден вздохнул, не скрывая своего облегчения.
Многие жители города радовались приходу бригады, считали, что ее появление будет способствовать установлению порядка. Многие же, более радикальные, прежде обрадовались спасению, но уже на следующий день их благодарность исчезла без следа. Мол, заявились старорежимники! С бандой справились, честь им за это и хвала, однако помимо банд есть еще и революция, завоеванные свободы, и нечего угрожать новому режиму самим фактом дисциплины и ношением царских погон! Со всевозможными ревнителями вольности уже намечались проблемы, в дальнейшем не исключались конфликты, и только упырей для полноты счастья в данной обстановке не хватало!
Да и вообще, для военного человека лучше сотня явных врагов, чем хотя бы один тайный.
– А прапорщик? Он появился в школе задолго до нападения, – спросила Ольга.
Она была дотошнее гусара. Возможно, потому, что гораздо больше читала соответствующей литературы. Раден просмотрел пару книжек вскользь, да и те его не увлекли. Детективами же он никогда не интересовался. Иначе, возможно, выбрал бы другую стезю служения Государю.
– Не так уж и трудно было проникнуть в Смоленск заранее. Хотя бы для разведки, – буркнул барон.
Ольга хотела что-то возразить, но тут за окнами затарахтел приближающийся мотор, и внимание беседующих переключилось на него.
Гадать, кто приехал, не требовалось. Зато встречать вышли все, свободные в данный момент от службы. Прочие бы тоже постарались подойти, однако знали требовательность командира и не хотели получить лишнее нарекание.
Даже Барталов двинулся во двор, а что говорить о Радене и Ольге. Все-таки вопрос пребывания в Смоленске касался всех, вот и не терпелось узнать, до чего сумели договориться с местным выборным (следовательно – самозваным) правительством. Относиться иначе к новоявленной власти господа офицеры не могли и не желали.