Клинки Юга
Шрифт:
Свой союз они скрепили, создав новую опору для небосвода. Холодный Бог явил огромную ледяную глыбу, а Огненный Бог пламенем выточил из нее Копье Мира, которое было прозрачным и невидимым для глаза смертных. На своем острие оно теперь держало Небо, а древком упиралось в центральное Море.
Землю Боги объявили свободной и отдали в руки людей.
Змей, взмахнув крыльями, улетел в свои владения, а Воин не спешил. Он провел на Земле еще много лет и столетий, подарил людям свет многих знаний, научил использовать огонь, показав, что пламя может не только разрушать, но и
– Если не будет так, то вернусь я, чтобы сделать, как надо. И бойтесь тогда гнева моего, – таковы были последние слова Огненного Бога, которого люди теперь называли Великим Воином.
Он не зря так сказал. Потому что не раз нарушались созданные им Законы, и не раз спускался он с Солнца, чтобы восстановить порядок и справедливость. Но приходил, воплощаясь в человека, чтобы не наносить Земле новых разрушений своим огненными обликом. О его явлениях люди сложили множество легенд, одну удивительней другой. Сперва они передавались из уст в уста, после, когда открылось знание букв и цифр, их записали на кожаных свитках.
Холодный Бог, ставший Лунным Змеем, не обращал свой взор на Землю. Он спокойно почивал в любимом безмолвии и холоде на Луне, укрыв ее своими сияющими крыльями, чтобы не таяла она, когда приближалась к пылающему Солнцу. Но от ровного дыхания Бога были теперь приливы и отливы на морях на Земле, поэтому о спящем на Луне Змее люди тоже не забывали. Они верили, что от его бесконечных снов зависит погода в их мире…
Такова была древнейшая азарская легенда: о сотворении мира, о Битве Богов, о Великом Воине и о Лунном Змее…
Князь Хемус, откинув полог своего шатра, смотрел не мигая в ночное небо, где сияла огромная молочная Луна. Брура стоял рядом, почтительно склонив голову, но исподлобья наблюдая за господином. Он знал, что князь сейчас в священном трансе, когда человек ничего не видит и не слышит вокруг себя, а прислушивается к вихрям Серого Урагана Вечности. Эти вихри могли давать ответы на неразрешимые вопросы, иногда – приоткрывать будущее. Людей сильных они питали древней неисчерпаемой силой, у людей слабых просто отбирали разум, заполняя головы бесформенным туманом.
Внезапно налетевший, холодный ветер с севера заставил Хемуса покачнуться и вздрогнуть, как от удара.
– Завтра, – глухо сказал князь, вернувшись из транса в реальность.
– Господин мой? – не понимая, спросил знахарь.
– Завтра мы разбудим Лунного Змея, – кивнул Хемус. – Твое зелье должно быть готовым. Луна волнуется, ее холодный покров снят. Значит, Бог готов проснуться. Значит, он придет сюда, чтобы помочь в битвах своему собрату…
– Но…
– Молчать! – с таким резким выкриком князь развернулся и ударил старика по щеке – тот упал наземь; а глаза Хемуса горели безумными огнями. – Сейчас тебе приказывает Великий Воин! Перечить мне – значит обречь себя на смерть! Еще слово против, и ты будешь гореть в судном пламени!
– Мой господин, простите,
Хемус наклонился к старику, взял его за грудки, поднял так, что ноги знахаря оторвались от земли, пару раз основательно встряхнул и процедил сквозь свои мелкие, острые зубы:
– Тогда не заставляй меня думать о тебе иначе, раб.
Отшвырнув Бруру в сторону, он добавил:
– И приготовь все для жертвоприношения. Я сделаю алтарь и освящу его… Мы должны достойно встретить пробуждение Лунного Змея…
16
В ноздрях что-то так сильно защекотало, что Фредерик чихнул и охнул почти одновременно – тело взорвалось болью. Особенно голова. Ей здорово досталось в последний раз. Еще бы – ногой да в висок… К горлу противным тугим комком подкатила тошнота.
Глаза открыть не удалось – они были плотно завязаны. Как, впрочем, и руки с ногами – крепко стянуты веревками. Да так, что Фредерик почувствовал себя закуклившейся гусеницей. «Только бабочка из меня никудышная», – съязвил про себя.
Ужасно хотелось пить: губы высохли и потрескались, а язык во рту чуть ли не шелестел. Все это сильно раздражало.
– Черт! – наверное, в сотый раз за последние пару дней хрипло ругнулся он, пытаясь хоть устроится поудобнее, потому что левая рука, на которую теперь приходился вес тела, уже совершенно онемела.
– Лежи тихо, – женским голосом прошипели в ответ, а в кадык уперлось холодное лезвие ножа.
Фредерик послушно затих. Потом, пару раз вдохнув поглубже, чтоб размять «затекшие» связки, четко и довольно громко спросил:
– Леди Тайра?
Лезвие убралось от горла, и ему ответили, уже поумерив враждебное шипение:
– Да.
– Отлично, – выдохнул молодой человек. – Будьте так любезны развязать мне глаза. – Потом ухмыльнулся своим внезапным мыслям и тут же озвучил их: – Ноги ваши я видел, а вот лицо…
За такую наглость он получил удар в бок, в раненый бок. Получилось очень больно, но на этот раз Фредерик решил не чертыхаться и не выть. Зато высказал свое мнение насчет содеянного:
– Наверно это приятно – пинать того, кто беспомощен.
– Ты как кобра – ядовитый. Я вырвать твой язык? – вновь зашипела Тайра.
– Мне бы просто воды попить, – усталым тоном заметил Фредерик. – Да и белый свет бы увидеть.
В ответ хмыкнули, потом сдернули с глаз повязку и поднесли ко рту кожаную фляжку, по обычаю, с теплой водой. Что ж, и так неплохо.
Фредерик сделал пару жадных глотков и опустил голову назад, с интересом рассматривая Тайру. Иссиня-черные прямые волосы, собранные в тугой хвост и заплетенные в длинную косу, большие, раскосые черные глаза под изящными стрелками бровей, высокие скулы гладкого бронзового лица, алые пухлые губы большого рта, – вот она какова. Была Тайра в короткой синей шелковой рубашке, перетянутой серебристым шнуром под грудью. И рост хороший, и плечи широки, и руки крепкие, мускулистые. Не хуже ног. Женщина-воин. В руке – широкий блестящий нож с костяной ручкой. И им она непринужденно поигрывает.