Клинок Белого Пламени
Шрифт:
– - Восхитительно...
Рука дрогнула, и тень на изгибе плеча получилась кривоватой.
– - Не надо говорить мне под руку, -- невозмутимо попросил Альтис, исправляя тень новыми штрихами.
– - А то можно испортить не только рисунок.
– - Прошу меня простить, командор, -- сдержанно сказал император, не отрывая восхищённого взгляда от картины, обретающей новые черты под порхающей рукой.
– - Надеюсь, что больше не побеспокою вас не вовремя.
– -
– - просил демон, не поднимая головы.
– - Это плохая привычка, переходить на официальный тон со мной, если сделал что-то не так.
Император впал в ступор. Он уже не понимал, то ли демон так тонко издевается над ним, то ли вправду у него с головой не всё в порядке и он действительно считает Тиграна Каином -- далёким предком нынешнего императора. И если верно второе -- непростые, видимо, были отношения у предка с Белым демоном, Хранителем рода. Хранителем, которого предал Тигран...
– - В любом потомке живёт предок, -- словно прочтя мысли короля, сказал Альтис.
– - И в тебе живёт древний король Янтаря. Каин был достойнейшим из рода, какие бы глупые легенды о нём ни ходили. Это ложь, что Каин -- братоубийца и кровавый тиран. Наглая, глупая ложь и клевета. Его брат был ублюдком, рождённым матерью от любовника. Сволочью и властолюбцем, под маской светлой невинности. У Каина хватило воли прирезать братца, за что ему честь и хвала. И я буду обращаться к нему в тебе, потому что он не нарушал наш договор. Я не имею права его предать. Тиграна мне следовало бы убить. На Каина руку поднять я не смогу никогда.
Император молчал, сильнейшим волевым усилием сдерживая бурю внутри, пока говорил Пламенный. Слова демона били подобно отравленному кинжалу под рёбра.
– - Что я могу сделать для тебя, Альтис?
– - Тигран опустился на землю, чтобы смотреть на него как равный на равного. Хотя смертный, кем бы он ни был, не будет равен бессмертному. Тем более -- ему...
Покосившись на человека своим золотым глазом, демон ответил, усмехнувшись уголком губ:
– - Не мешать исправлять твои ошибки.
Тут эльфёнок подлез поближе к демону, заглянул ему под руку, ткнул пальцем в рисунок и радостно сообщил:
– - Арох!
– - Точно, -- кивнул демон и показал портрет ребёнку поближе.
– - Смотри какой ты красивый, малыш!
– - Арох -- красивый!
– - самодовольно сообщил Волчонок и так значимо кивнул, что Ал не выдержал и рассмеялся.
Едва забрезжил серый рассвет, отряд уже был в сёдлах, готовясь отправиться в путь. Зевающий и не желающий просыпаться Волчонок сидел на собственной лошади, которую выпросил для себя ещё вчера.
– - Просыпайся, солнышко ясное, -- Алина подъехала на своём рыжем пегасе к эльфийской кобылке и потрепала ребёнка по голове, разлохматив волосы.
– -
Достав из кармана гребень, Алина принялась распутывать белую шевелюру, укладывая прядку к прядке. Этим гребешком она обзавелась исключительно ради одного ламия, серебристые кудри которого ей очень нравилось расчесывать. В частности потому, что этот самый ламий то и дело шарахался от расчёски как от метки проклятья.
Подъехавший с другой стороны Арох затянул шнуровку на светлой рубашке мальчика, застегнул пуговицы на лёгкой курточке с кольчужными вставками. Склонился и вставил ногу малыша в стремя.
– - Вот так ногу нужно ставить. Вторую так же сделай, -- сказал Арох и Волчонок послушался.
– - И лошадку пятками не бей, а то она быстро поскачет и ты упадёшь. Понятно?
Волчонок, сонно взглянув на старшего, покивал.
Взобравшись на къяра последним, Ал оглядел своих соратников. Люди являли собой образец бодрости и уверенности в том, что всё будет прекрасно. А вот бессмертные отличались разной степенью унылости. От внимательного, опытного взгляда прирождённого командора мало что укрылось.
Младший Волчонок зевал и желал бы ещё подремать в седле. Этот ребёнок был тем ещё соней, и демон мимолётно пожалел, что поддался на просьбы и до глубокой ночи рассказывал мальчику сказки с картинками. Арох беспокойно оглядывал младшего, проверяя, как тот держится в седле, затянута ли подпруга, всё ли в порядке. Острая, смертная тоска на дне зелёных глаз старшего Волка таилась за этой заботой. Но Арох справится...
Стримбор глядел в светлеющее и наливающееся цветами небо. И за деланным безразличием тоже пряталась безумная тоска по небу. Ветер, который не летает -- это мёртвый ветер... И он боялся. Очень боялся больше не взлететь.
Алина и Трэн даже не смотрят друг на друга и почти не зевают. Но о том, где и как провели ночь эти двое, опытному глазу демона сказали совершенно неприметные любому другому детали. "Ну, малая... Ну... оторва!" -- подумал демон, тщательно скрыв свои мысли. Потом покосился на ламия и отправил в его сторону отчётливую мысль: "Убью к демонам в Тартог".
Ламий обернулся, блеснули тёмно-синие глаза морского божества.
"Это тебе она сестра, -- беззвучно ответил бог только для демона.
– - А мне -- любимая".
"Если ты хоть раз мою малую обидишь, -- угрожающе сощурился Альтис, игнорируя серьёзный тон и слова Траэллиты, -- я тебе скальп сниму. И не только скальп".
Трэн густо покраснел, уловив, что именно пообещал ему демон. Но быстро взял себя в руки, мельком взглянул на девушку, приложил к сердцу ладонь, вернув взгляд демону. "Никогда. Никогда не предам, не обижу и не причиню боли", -- поклялся бог.
Альтис скорчил на лице выражение "Я за тобой слежу", и поглядел на Ястреба.