Клинок мертвеца

Скалл Люк

Говорят, что некогда вы были близки. Говорят, ты был его воителем. Почему он набросился на тебя?

Кейн покачал головой.

— Долгая история.

— Ты можешь ее сократить. Или пойти рядом со мной и рассказать все. Вероятно, это поможет отвлечься от того, что ожидает нас в Сердечном Камне.

Бродар бросил взгляд на пергамент, подрагивавший в руках барда. Он выдохнул, моргнул синими глазами и глотнул медовухи.

— Ну, — сказал он, — рассказчик из меня не очень, но я мог бы пройтись за компанию. Было это так…

По

выражению лица сына он сразу понял: что–то не в порядке.

Меч Севера, слегка поклонился Магнару, а затем Шаману, который с мрачным видом наблюдал за ним из–за трона, сложив громадные руки на груди.

— Я прибыл, как только получил вызов, — неуверенно сказал Кейн. — Твоя мать была нездорова, сын. Болезнь у нее в легких. Чародейка, которую ты прислал, говорит, там у нее что–то есть, какая–то опухоль. Говорит, нет магии, что может остановить тело, разъедающее само себя.

Он бросил взгляд на Шамана, ожидая некоего подтверждения, но ледяные синие глаза лорда–мага Высоких Клыков сощурились так, что пресекли продолжение беседы на эту тему.

— Зеленый предел провозгласил независимость, — прорычал Шаман. Вена на его толстой шее, казалось, вот–вот лопнет. — Брэндвин отправил с вороном сообщение сегодня утром.

Он оспаривает новый налог на зимний урожай. Осуждает его как несправедливый. Это мое владение, и тем не менее он смеет отвергать мои условия?

В тронном зале раздался скрежет: лорд–маг сжал зубы. Кейн встретил железный взор сына, в нем зашевелился страх.

— Я говорил тебе, что мы не можем доверять Наталии, отец, — спокойно сказал Магнар. — Она манипулирует. Брэндвином. Ты знаешь, что она делит с ним. ложе с тех пор, как умер ее муж Tapeд.

Кейн беспомощно пожал плечами.

— Что мне сделать с ней, сын? Убить ее? Она сестра твоей матери.

— Она предательница, — прогромыхал Шаман. — Я предоставил тебе слишком большую свободу действий в этой ситуации, Меч Севера. И тебе тоже, Магнар Кейн. Я сделал тебя королем. Самым молодым с тех пор, как я пришел в эти земли. Ты меня разочаровываешь.

Бродар с трудом сглотнул, во рту у него пересохло. Может, он был слишком мягок и позволил ситуации выйти из–под контроля. Брэндвин провозгласил независимость? Это же безумие! Он помнил, что произошло в последний раз, когда предел попытался отделиться. Он помнил Красную долину и кровь, пролитую в тот день, когда сдался Западный предел.

— Я все исправлю, — сказал Магнар. — Отец поедет в Берегунд и казнит Брэндвина.

Кейн медленно кивнул.

— Так,

я могу это сделать.

— И тетю Наталию, — добавил Магнар.

Взгляд Кейна скрестился со взором сына, синие глаза встретились с серыми, глазами его матери. Он хотел возразить, но его сын, король, едва заметно качнул головой.

— И Наталию, — повторил Кейн сдавленным голосом.

— Нет. — Шаман произнес это слово, точно молотом грохнул по наковальне. — Никаких полумер. Берегунд должен быть предан мечу. Всех в городе нужно казнить.

Словно ледяные когти пронзили Кейна. Он яростно затряс головой.

— Зачем? — воскликнул он. — В этом нет никакого правосудия. Наказать тех, кто ответственен, — да. Но я больше не причиню вреда невинным.

Голос Шамана понизился до рокота. Его мышцы напряглись и перекатывались так, словно под его бронзовой кожей плясало жидкое железо.

— Ты отказываешь мне, Меч Севера?

Младший Кейн заговорил прежде, чем успел открыть рот старший. В голосе короля прозвучали нотки отчаяния, заставившие его отца вздрогнуть:

— Зеленый предел слишком важен, чтобы позволить мятежу гноиться. Без пищи, которую он производит, Высокие Клыки будут голодать. Убрать только Брэндвина значит лишь отложить решение проблемы. Ты должен это понимать, отец. — Больше никаких невинных, — прорычал Кейн.

Шаман сделал шаг в его сторону.

— Подожди, просительно сказал Магнар, уговаривая Шамана. — Дай отцу день, чтобы все обдумать. Ты знаешь, что у него друзья в Берегунде. Ему нелегко.

Шаман сделал глубокий вдох, преодолевая гнев. Его огромная грудь раздувалась, как кузнечные мехи.

— Хорошо, — нехотя сказал он. — Один–единственный день. За твою верную службу. Но знай, Кейн: не повиноваться мне — значит совершить предательство, а совершить предательство — умереть от моей руки. Никто не выше этого закона. Даже ты.

— Кразка готов выступить, — добавил Магнар. В серых глазах короля читался стыд. — Его армия присоединится к нашей на границе Озерного предела. Мне жаль, отец.

Кейн отвернулся.

— Один день, — эхом отозвался он. — Ты получишь мой ответ.

— Ответом было «нет».

— Так, ответом было «нет». Я поскакал прямо домой, к Мхайре, и мы бежали из Зеленого предела, как только оседлали еще одну лошадь. Далеко не ушли, нас догнали Собратья.