Клинок мертвеца
Шрифт:
Генерал Савериан повернулся и направился к ожидавшему кораблю. Мелиссан и Ним быстро последовали за ним. Айзек поколебался, но, бросив на Эремула извиняющийся взгляд, присоединился к остальным в осмотре Разрушителя Миров, кошмарного оружия, которое будет в конце концов применено завтра.
Полумаг глядел прямо перед собой. На север города и на Прибежище.
— Мы уходим, — глухо сказал он.
В приливе стыда он не мог обратить взгляд на Монику. Его мокрая одежда говорила сама за себя.
Он обмочился.
Согнутый, но не сломленный
Он
Кейн осмотрел собственное тело. У него появились свежие шрамы на запястье, на руке и на боку, где вошло копье. Ощупал лицо вокруг губ. Одного–двух зубов не хватало, но челюсть осталась целой.
— Мне вспомнилась наша первая встреча. Ты убил, чтобы завоевать мое расположение. Я вылечил тебя тогда, как и сейчас.
Голос был очень тонким, древним, словно деревья, рассеянные по холмам вокруг.
Кейн поспешил подняться на ноги, удалось это с большим трудом. Тело болело просто жутко, но по любым меркам он должен был уже помереть от полученных ран. Он огляделся по сторонам в поисках источника голоса. В поисках человека, который спас жизнь ему и сыну. И обнаружил его стоявшим у озера, спиной к нему. Хрупкая фигура, по–детски тонкая под одеянием.
Шаман.
Лорд–маг медленно повернулся. Поднял сморщенные, старческие руки и отбросил назад капюшон.
У Кейна перехватило дыхание. Шаман выглядел древним. Выглядел как труп или почти как труп, потому что еще дышал. Единственной чертой, хоть как–то напоминавшей того внушительного бессмертного, которого знал Кейн когда–то, были синие глаза, хотя даже они потускнели сейчас от возраста и слезились.
— Что с тобой случилось? — прошептал Кейн.
— Это.
Шаман обнажил грудь, сморщенную сильнее, чем яблоко, оставленное под солнцем на месяц. Под складками, возле сердца, оказалась нарывавшая дыра. Плоть была черной и источала гной. Пахло ужасно — даже на таком расстоянии, — и Кейну пришлось отвернуться, чтобы его не стошнило.
— Пуля, отлитая из демонической стали. Этот узурпатор выстрелил ею из оружия фехдов, которое где–то нашел. — Шаман кивнул в сторону тлевшего скелета, торчавшего в луже талой воды возле остатков бивачного костра.
Парализующее заклятие, от которого Кразка застыл на месте, сгорая заживо, действовало и после его смерти. На почерневшем от огня лице остались изумление и ярость. Обуглившиеся костяшки пальцев все еще сжимали мертвой хваткой оружие, но этот странный предмет был сейчас изуродован, погнутый металлический ствол пузырился.
— Демоническая сталь — проклятие для магии, — продолжил Шаман. — Металл, застрявший во мне, — яд, от которого мне не спастись. Тебе следует забрать меч узурпатора, Кейн. Это грозное оружие.
Наклонившись, Кейн взял меч Кразки из демонической стали. Он колебался. Затем поднял свой старый двуручный меч, потертый клинок, который его друг Браксус выковал для него много лет назад. Посмотрев на оба
— Не оружие создает мужчину. Мужчина создает оружие.
Повернувшись, он зашвырнул меч Кразки в озеро. Кейн смотрел, как тот исчез в водах, чтобы опуститься на самое дно, губительное оружие, которое, если духи будут добры, никогда больше не отнимет ни одной жизни.
Вложив в ножны двуручный меч, он проверил, как там Магнар. Сын был еще без сознания, ужасно худ и весь в шрамах от всевозможных пыток, о которых Кейну не хотелось даже думать. Но, по крайней мере, он выжил.
Бродар повернулся к Шаману.
— Зачем? — задал он простой вопрос. — После всего, что случилось между нами. Зачем спасать наши жизни?
Шаман помолчал минуту, а потом ответил таким вымученным шепотом, что Кейн с трудом расслышал его слова из–за ветра:
— Я любил когда–то одну женщину. Еще до Войны с Богами Конгрегация поймала ее и сожгла заживо. Они использовали демоническую сталь, чтобы лишить силы нашу магию. Это меня сломало. Я был тогда слаб, Кейн. Я решил стать кем–то иным. Так я пришел сюда, в вашу страну, в то место, которое не захотел взять себе ни один другой лорд–маг. Я сделал себя богом. Богом, чье господство никогда нельзя было подвергать сомнению. Тех, кто не обращал внимания на мои законы, я ломал.
— Ты пытался сломить меня.
— Да. И тем не менее тебя сломить не удалось. Я был самым слабым из лордов–магов. Но ты — ты всегда был самым сильным из людей. Ты нужен сейчас своему народу, Меч Севера.
Словно для того чтобы пояснить свои слова, лорд–маг указал дрожащим пальцем на противоположный берег озера.
Кейн сощурился, пытаясь увидеть сквозь падавший снег. Он смог разглядеть мерзкие очертания сотни тварей, ползших, скользивших по снегу. Он распознал обычных и мерцающих демонов, но там были и другие, еще более жуткие монстры, которых он никогда прежде не видывал за все годы службы Хранителем.
— Они догонят нас, не успеем мы пройти и милю, — сказал Кейн. — Слишком поздно.
Нагнувшись, он поднял на руки Магнара, поразившись тому, сколь мало весил его сын. Бежать было некуда, их настигнут везде в течение часа.
И тут Кейн услышал движение вокруг. Медленно повернувшись, он увидел, как когтистые лапы зацокали по замерзшей земле вдоль озера. Из снежной бури возникали самые разные звери: медведи и волки, лоси и олени. Горные коты, белые, как снег, почти невидимые, не считая их желтых глаз.
— Оставшиеся Собратья, — пояснил Шаман. — Они примут здесь свой последний бой. — Он поднял руки, такие тонкие, что смотрелись они как пародия на огромные бицепсы, которыми некогда гордился лорд–маг. — Я всегда был самым слабым из лордов–магов, а создание Портала — одно из труднейших колдовских деяний. У меня осталось мало магии, поэтому я отдаю себя. Мою божественную сущность, украденную у богов. Мой дар тебе, Кейн. Мое извинение.
Раздался неистовый треск. Пространство вокруг Шамана начало колыхаться, волны воздушной зыби стали искажать озеро позади, пока оно не исчезло, и вместо него появились холмы Зеленого предела. Сквозь магический дверной проем Кейн увидел огромный караван людей, направлявшийся на юг, диаспору горцев, бежавших от орды демонов, буйствовавших в Высоких Клыках.