Клинок по имени Стикс
Шрифт:
– Как думаешь, Яс, проклятому Темному сейчас так же плохо?
Архипатриарх издал измученный смешок.
– Ему ни за что не должно быть так же плохо, как мне сейчас. Я просто стоял напротив его силы, а на него обрушился весь наш совместный Свет. Умножай мою боль в пять или шесть раз. Думаю, что-то около того.
– Не вижу, чтобы его это сильно беспокоило, - нахмурился Патриарх.
– Миш, он - Темный, - напомнил Яскер другу.
– Самый древний Темный из всех существовавших.
– Таких Темных называли мазо... хм. Мазохисты, - припомнил Михаил.
– Я знал это, - откликнулся Архипатриарх.
Его заместитель улыбнулся. Несмотря на боль, несмотря на высочайшее положение, его лучший друг оставался собой. Тем самым - самоуверенным и пробивным Яскером, который мог приказать солнцу светить днем, если хотел.
– А знал ли ты о Лауле?
– оживился Патриарх.
– Клянусь Богом, девочка стояла рядом с тобой, и я чувствовал, что даю тебе меньше! Она уже Светлее меня!
– Да, моя смена растет очень быстро, - голос Яскера стал тише.
– Даже слишком быстро...
Михаил промолчал.
Его друг - Викарий Господа и единственный Архипатриарх, который прожил больше девяноста лет. Несмотря на общее долголетие Светлых, они все были смертными, пускай и жили, в спокойствии, дольше обычных людей в два раза. Но не Архипатриархи. Каждый из них был тем самым Светом Господним, что освещал просвященные земли. А потому гас быстрее обычных Светлых.
И каждый новый Архипатриарх, принимая сан, смиренно получал от предыдущего великий дар - остатки Света. И Яскеру тоже придется, в свое время, отдать все свои жизненные силы молодой Лауле, делая ее еще более великой Светлой.
– Я тебя понимаю, Яс, - решился, наконец, Михаил.
– Но таков закон Божий.
– Ох, Миша, друг мой, - с горестным стоном, Архипатриарх сел на полу.
– Прости меня, грешного, за эту секундную слабость. Конечно, Лаула растет с каждым днем. В конце концов, она же - дочь Гриши.
Как и всегда, при упоминании бывшего собрата по Свету, Первый и Второй замолчали. Но дела не ждали.
– Итак, я не смог, - вздохнул Яскер, садясь за свой стол.
– И ты знал об этом, - Михаил подвинул к себе стул и сел напротив.
– Ты знал, что нам не хватит сил.
– Догадывался, - Архипатриарх улыбнулся.
– Знаешь, в этом всем есть какая-то ирония. Я думаю, что Стикс расстроился сегодня не меньше, чем ты.
– Дьявол может лишь играть роль, - заметил Второй.
– Нам ли не знать о коварстве Темных?
– И нам ли не знать об их искренности в их коварстве?
– парировал Первый.
– Как бы то ни было, Стикс не лукавил, когда хотел закончить свой земной путь. Древний устал от зла. И мы должны это использовать.
– Ты хочешь оставить его при Лауле, - догадался, без удивления, Михаил.
–
– резко спросил Яскер.
– Конечно... нет, - Патриарх начал говорить очень осторожно, подбирая слова.
– Лауле нужен опыт. Весь возможный опыт. Как общаться с людьми, как общаться со Светлыми и как общаться с Темными. Ей нужно все. И битвы и мир. И радость с горечью. Она еще слишком молода. Она не готова вести просвященный мир за собой. А Стикс будет подле. Так он будет под присмотром и при деле. В его случае поглощение других Темных погоды не сделает. Он и так слишком силен. Ну а потом...
– Я придумал Лауле подарок, - тепло улыбнулся Архипатриарх, увидев понимание в глазах своего друга.
– Ко дню принятия ей нового сана. Я уйду из мира вместе со Стиксом.
*****
– С этого дня, я объявляю Лаулу Минастинг и Стикса напарниками. И да пусть Перстом Указующим обернется Лаула Минастинг, и да укажет она цель, которую станет разить Клинок, коим Стикс будет!
Торжественная присяга, проводимая Архипатриархом, все еще была для Лаулы чем-то нереальным.
Ей проводили подобную, но быстро и поверхностно, в Анубисе. Там это было лишь формальностью, и проводил присягу Епископ Массеус. Здесь же, стоя в кабинете Архипатриарха, в Первом Храме, в присутствии других Перстов и Клинков Имира, а так же Патриарха, Лаула осознавала всю суть ее нового назначения.
Теперь она и правда стала Перстом Указующим. А ее Клинком был не кто иной, как радостно скалящийся, как будто услышал удачную шутку, высоченный парень с придурковатым взглядом. И этот парень был Стиксом. Тем самым Стиксом из легенд, которым матери стращали непослушных детей, а святые отцы предостерегали вольнодумных светлых.
– Как ты вообще сочетаешь в себе это выражение лица и мудрость старца?
– тихо прошептала Лаула, качая головой.
– Я - сумасшедший!
– так же тихо отрекламировал себя Стикс.
– И у меня раздвоение личности. Если хочешь, могу обернуться Стариком и сказать что-нибудь глубокое.
– Только Тьмы на церемонии не хватало...
Впрочем, церемония уже подходила к концу. И с этого дня Лаула была объявлена вечной нянькой для древнейшего чудовища в мире. Которому, к тому же, очень нравилось ее дразнить.
*****
Когда Светлые и новообращенные Перст Указующий с Клинком покинули Первый Храм, высокий мужчина, устало помассировав виски, опустился на свое кресло. Почти сразу он почувствовал, как Первый Храм обращается к нему. Как рассказывает, что гости уходят через лестницы, что стража занимает свои посты, а уборщики уже ушли.
И что сильный Темный, с талантами Скрытника, тихо сидит в углу его собственного кабинета.
– Мудро было отправить их на восток, подальше от столицы, - заметил Темный учтиво. У него был приятный бархатный голос, который удивительно шел к его дорогому костюму.
– Так мы сможем замести все оставшиеся следы и подготовить им новую хлебную крошку. Вы уже решили, сир, где это произойдет?