Клинок предателя
Шрифт:
— Вот ведь старый хитрый лис! — восхищенно сказал Брасти.
Кест посмотрел на меня.
— Можем попробовать поторговаться.
Торговаться с самой могущественной и хитроумной женщиной в мире на виду у войска, которым она командует? И что потом? Она все равно убьет нас, так что какая разница? Лучше сжечь эти чертовы бумаги, чем увидеть, какой хаос из–за них начнется.
Я чувствовал себя больным и уставшим, к тому же сбитым с толку больше обычного и подошел к Валиане, стоявшей в обнимку с Алиной.
— У меня нет ни идей, ни надежды, —
— Я больше не Валиана, — печально ответила она. — Я никто и ничто; как вы и сказали в Рижу, я просто глупая девчонка, которая мечтала сидеть на королевском престоле, даже не задумываясь о том, как она туда попадет и что будет делать потом.
Алина дернула меня за рукав, и я заглянул ей в глаза. Она шмыгнула носом и сказала:
— Мы спрячемся, Фалькио. Мы спрячемся, а потом сбежим, а потом будем драться.
Я хотел убрать руку, но она вцепилась в нее.
— Не думаю, что мы сможем победить их, Алина, — тихо сказал я.
Она вдохнула и расправила плечи.
— Знаю, но они поступают неправильно. Несправедливо. И если мы сразимся с ними, то сделаем мир хоть чуточку справедливей. Мир должен быть справедливей, ты не согласен?
Я погладил ее по щеке, и она улыбнулась мне, и клянусь всеми святыми, стоящими за моей спиной, что мое сердце этого не выдержало, а вместе с ним и рассудок. Воздух наполнился горькими рыданиями, я испытал такую боль, словно разом открылись тысячи ран: от первого синяка до стрелы в ноге. А еще все те, что я получил по пути в Араморский замок, когда шел убивать короля. Вдруг нахлынули горестные воспоминания о растерзанном теле моей жены на полу в трактире и о сгоревшем доме в Рижу, а еще осознание, что я подвел короля и скоро вновь подведу маленькую девочку. Каждая рана, каждое воспоминание и горе выплеснулись наружу жутким воем. Из глаз текли слезы, пока я не выплакал всё — но кое–что еще осталось.
Ничего важного, не план и не надежда. Так, мелочь.
— Брасти, — тихо сказал я.
Он подошел и опустился на колени рядом со мной.
— Что я могу для тебя сделать? — спросил лучник.
— Ты, кажется, говорил, что в деревне есть швейная мастерская?
Деревня оказалась крошечной, поэтому на то, чтобы найти маленькую хибарку на окраине, много времени не потребовалось. Мы стояли перед мастерской, которую с двух сторон подпирали кривые старые деревья.
— Не понимаю, — сказал Брасти, — чем нам может помочь портной?
Кест ответил за меня:
— А ты когда–нибудь в жизни слышал, чтобы в такой деревушке была швейная мастерская? Что–то тут не вяжется.
— И что по–твоему… Нет, ты же не думаешь…
Тишину нарушил хриплый голос:
— Да вы выглядите несчастнее стаи полудохлых кроликов, за которыми гонятся собаки.
Несмотря на то что в последний раз мы встречались всего лишь несколько недель назад, вид Швеи показался мне странным. Она была такой же растрепанной и не слишком благопристойной,
— Маттея! — закричала Алина и бросилась к Швее. Но, пробежав два шага, резко остановилась, словно тоже заметила перемену в старухе.
— Ну же, детка, — подняла брови Швея. — Не могу же я стоять тут целый день и ждать тебя.
Алина осторожно приблизилась на полшага и сделала реверанс.
— Ха! — воскликнула Швея. — Вы это видели? Она приседает передо мной, словно я благородная дама!
Она подошла к девочке, взяла ее за плечи и заглянула в глаза.
— Никто не кланяется перед Швеей, слышишь, дитя мое? Никто, Швея выше всех этих поклонов, реверансов, спасибов, пожалуйст и прочей чепухи.
— Да, мадам, — смутилась Алина.
— И мадамами нас тоже не величают. — Глаза старухи подобрели. — Не нужно стесняться, дитя мое. Я все та же старая няня Маттея, разве нет?
— Вы ее пугаете, — сказал Брасти.
Швея встала, дернув губами, и вздохнула.
— Да уж. Похоже, время для представлений прошло. — Старуха повернулась к нам. — Проходите, садитесь за стол. Я вас накормлю и напою. У нас есть немного времени, хоть и мало.
Она завела нас в мастерскую и предложила рассесться вокруг большого швейного стола.
— Как?.. — спросил я, пытаясь понять, каким образом мы могли здесь встретиться. — Как вы здесь очутились? Именно здесь? В деревушке, куда у нас не было причин заезжать?
Швея принесла тарелку с хлебом и сыром и одарила меня своей кривой улыбкой.
— У вас были все причины, чтобы приехать сюда, сынок. Вы следовали за нитью жизни, и она привела вас сюда, начиная с глупого задания Пэлиса, убийства Тремонди и заканчивая махинациями этой стервы Патрианы. Все это и привело вас сюда, а хорошая Швея знает, куда ведет каждая нить.
Она грубо схватила Кеста за ворот плаща.
— И что вы, ради всех чертовых святых, сотворили с моими плащами? — требовательно спросила она. — Ну–ка, снимайте и давайте их сюда.
— Впереди нас ждет небольшое войско, — сказал я. — А другое гонится следом.
— Тихо, сынок. Я знаю, где они, — точно так же, как знаю, где вы, где вы были и куда направляетесь. Точно знаю, где побывала каждая нить этого плаща; я слишком стара, у меня нет времени выслушивать ваши россказни и нытье. А теперь снимайте плащи. В таком состоянии от них мало толка.
Мы сняли плащи и передали ей — она начала их внимательно рассматривать, попутно комментируя:
— Шеверан, а, Фалькио? Чертов кислотный ливень — одним лишь богам известно, что там были за испарения. Они в любой одежде дыры прожгут, только не в этих плащах, не в моих прекрасных плащах.
Она закончила с моим плащом и взялась за следующий, принадлежавший Брасти, даже понюхала его.
— Проклятье, сынок, а снимать одежду не пробовал, прежде чем на баб разжигаться?
Швея не дала ему возможности ответить и снова принялась рассматривать каждую заплату, пятно и нить, боромоча себе под нос.