Клинок Убийцы
Шрифт:
Через несколько шагов извилистая расщелина закончилась черной дырой пещеры, пол которой имел легкий наклон. Войдя внутрь, Симон заметил, что стены и потолок узкого прохода, хотя и покрытый множеством выбоин, был ровным, как будто его вырубили человеческие руки. Под ногами у него оказались ступени, настолько стертые, что впадина по центру почти превратилась в желоб, по которому ему приходилось передвигаться с большой осторожностью. Затем серый вечерний свет померк, и Симон заметил впереди смутное мерцание факела. В следующее мгновение он следом за своим престарелым проводником вошел в небольшую комнату, вырубленную
– Садись и ешь, - проворчал старик, расчищая угол стола. – Затем тебе надо уйти. Мои заклинания защитят меня от духа Убийцы, но ты будешь беззащитен после наступления темноты.
Симон презрительно фыркнул, сбросив на пол суму.
– Ха! Ты точно что-то скрываешь! Я не обычный путешественник, которого ты можешь запугать своими историями. Смотри, - он откинул плащ и позволил ему соскользнуть с плеча на пол. – Видишь ли, я тоже обучен искусству колдовства – магом из самой Парфии.
Старик пригляделся к вышитым на его красно-коричневой тунике желтым символам, некоторые из которых походили на те, что были вышиты на его собственных одеждах. Стоявший перед ним молодой маг был высок и худощав, но с развитой мускулатурой. Поверх одежды он носил широкий пояс, но ножны для меча и кинжала были пусты.
– Да, теперь я узнаю тебя, - произнес старик с меньшей подозрительностью. – Ты – Симон из Гиттона, ученик верховного мага Дарама. Я видел тебя несколько месяцев назад, когда вместе с несколькими жрецами моего ордена посещал Дарама в Персеполе. Он назвал тебя лучшим своим учеником.
Симон так же позволил себе расслабиться.
– Спасибо. Но твоя память лучше моей. Я помню визит, но не твое имя…
– Я – Кшастра, жрец ордена Верховных Хранителей. По крайней мере один служитель нашего ордена всегда находится здесь, на страже секрета, о котором не следует знать человечеству. Вот уже почти два года мы сторожим его. Это, по крайней мере, я могу рассказать тебе, так как ты посвящен во многие тайны магов. Возможно, я расскажу тебе больше. Но знай, никто в мире не должен ничего узнать – пока орден не решит, что настал правильный момент.
– Понимаю, - Симон достал небольшой сверток со своей провизией и развернул его на столе. – И, без сомнения, вы сами придумали все эти легенды об «Убийце» чтобы отвадить нежеланных гостей?
– Не мы придумали легенду, - ответил Кшастра. – Но должен признать, мы несколько видоизменили ее, добавили правдоподобия. На самом деле дух Убийцы не блуждает в этих скалах, но несколько слишком назойливых и любопытных странников пропали в этих местах, - благодаря нам, - а позднее их трупы без единой раны оказывались где-нибудь неподалеку от караванных путей. Но нам давно не приходилось использовать этот трюк. Ты – первый путник за многие месяцы.
Симон почувствовал пробежавшие по спине мурашки.
– И если бы я был обычным путником…
– То, что ты вовремя представился – большая удача для
Старик вернулся и выложил на стол хлеб, вяленое мясо и флягу с вином.
– Не тревожься, Симон. Узнав больше, ты поймешь, почему мы вынуждены прибегать к столь отчаянным мерам. Мы делаем это ради блага всего человечества.
Симон кивнул, но, принявшись за еду, брал только провизию, которую принес с собой, запивая ее водой из своего бурдюка. Только после того, как старый маг съел несколько кусочков хлеба и мяса и сделал несколько глотков вина из фляги, он прикоснулся к предложенным яствам. Кшастра улыбнулся подозрительности, горевшей в темных, глубоко посаженных глазах гостя.
– Не бойся. Клянусь Ахура Маздой и его пламенным слугой Атаром, я не желаю тебе зла. Но расскажи, как случилось тебе оказаться среди этих пустынных скал, да еще и холодной зимой.
– Я присоединился к каравану, следовавшему из Персеполя в Сузы. Прошлым вечером на нас напала крупная шайка бандитов, и я попал в плен, - взгляд Симона стал мрачным, обращенным внутрь. – За то, что я оказал сопротивление и убил нескольких их товарищей, они оставили меня на верную смерть, связанным на заснеженном склоне. Мне пришлось увидеть, как они убивали всех мужчин и детей. Затем они изнасиловали женщин и убили и их. Но ночью я сумел освободиться из пут и украл лошадь, привязанную на самом краю лагеря, оставив за собой еще двоих мертвецов. Жаль, что я не успел взять их оружие! Остальные немедленно бросились в погоню за мной как стая волков. По крайней мере, в плаще, привязанном к седлу, оказался сверток с провизией. Я сумел ускользнуть от ублюдков, но они вскоре отыскали мой след, и с наступлением восхода стали меня нагонять. Подозреваю, они хорошо знакомы с этой местностью, и ваша сказка про «Убийцу» их не пугает.
Кшастра нахмурился.
– Должно быть, это Гатак и его «кольчужные всадники». Я наслышан об их кровавых преступлениях, но никогда он или другие бандиты не забредали так далеко от караванных дорог. Я видел лишь шестнадцать всадников, Симон. Должно быть, ты заметно проредил их шайку. Не удивительно, что они хотят отомстить! Дарам хорошо тебя обучил.
– Он обучил меня искусству исчезновения и многому другому, - ответил Симон, и в его глазах появился огонь мрачнее прежнего, - но сражаться и убивать меня научили римляне. Они убили моих родителей и продали меня на арену, где я развлекал их два года, проливая кровь.
– Теперь я вспомнил, - сказал старик. – Твой первый учитель, Доситей Самаритянин, помог тебе бежать и привез в Парфию, к Дараму, его бывшему наставнику. Это было четыре года назад, не так ли? Почему же теперь ты направляешься в Сузы, вопреки властвующим в этих горах бандитам и холодным ветрам?
– Я направляюсь в Рим.
– А, - Кшастра кивнул. – Понимаю. Ты думаешь, что твои тайные знания сделали тебя могущественнее, и ты сможешь вернуться и использовать их чтобы отомстить?
Симон не ответил, но в его глубоко посаженных, блестевших в свете факела глазах вспыхнула яростная ненависть.