Клинок Убийцы
Шрифт:
Он не мог ответить. Он как будто находился во власти заклятия. Мужчина на возвышении казался высоким, но Симон не мог сказать с уверенностью, так как тело его было поразительно массивно – как будто мышцы трех силачей закрепили на костяке одного человека! И все же он был похож не на гориллу или гнома, а на могучий ствол дуба, который принял человеческую форму. Его торс и верхняя часть бедер скрывались под облегающей кольчугой персидского плетения, поверх которой была надета кожаная куртка. Могучие ноги были обнажены, а на ногах – сандалии, ремешки которых обхватывали икры. Пояс затягивала широкая перевязь, от которой через левое плечо был перекинут кожаный
Но наибольшее изумление Симона вызвало лицо – жестокие, грубые и в то же время поразительно выразительные черты, которые даже после смерти казались напряженными и готовыми сложиться в угрожающий оскал. Обрамляли его рыжие волосы по плечо и короткая рыжая борода.
Симон неожиданно испугался, что глаза мертвеца могут вот-вот открыться – и отпрянул от края.
– Это – Убийца, - спокойно сказал Кшастра. – Тысячи лет он скитался по земле под многими личинами, неся людям ненависть и зло. Но два года назад нашему ордену Верховных Хранителей удалось избавить человечество от его проклятия, заманить его с помощью заклинания и иллюзий в этот регион и заключить его в ловушке.
– Но… - с трудом выговорил Симон. – Как?..
– Даже у могучего Убийцы есть человеческие слабости. На рассвете времен он любил женщину по имени Лулуа, с которой он произвел народ, который и основал этот город. Позднее Лулуа была убита Первыми богами за ее неправедность. С помощью магических ритуалов, которые мы отыскали в книгах куда более древних, чем даже писание Остана, наш орден сумел послать манящий образ этой женщины в сны Убийцы и таким образом заманили в эту область и, в конце концов, с помощью предавших его головорезов, в эту яму. Затем мы наложили на него связывающее заклятие и выпустили в бассейн эту смертоносную темную субстанцию, что теперь окружает его. Смотри, - Кшастра опустился на колени и опустил факел в вещество, которое не было похоже ни на жидкость, ни на газ. Огонь тут же замерцал и потух. – Ничто не может дышать там, внизу. Никто не может приблизиться и помочь ему.
– Но… зачем? – сумел наконец произвести Симон.
– Чтобы человечество могло наконец обрести покой! – колдун выпрямился и уставился на него горящими глазами. – Чтобы не было больше убийств, войн, безумия и насилия, которые его бунт против Первого бога принесли в мир!
Симон рассмеялся, парализовавшее его изумление испарилось.
– Что за глупости! Даже если этот мертвец – тот, кто ты говоришь, - чему я совершенно не верю, - что принесли вам ваши усилия? За те два года, которые, как ты говоришь, он был заключен здесь, мир не видел облегчения от насилия и убийств, от войн, грабежей, нападений бандитов вроде тех, что преследуют меня. Более того, сам Рим, средоточие всех земных грехов, за эти два года пережил два самых чудовищных и смертоносных кровопролития, первое из которых было начато префектом Сеяном, второе – безумным императором Тиберием. Во время второго погибла и моя возлюбленная Елена…
Эмоции одолели Симона, и он стоял с горящими глазами, сжимая и разжимая кулаки. Кшастра кивнул с печальным пониманием во взгляде.
– Ты поможешь нам, - сказал он. – Ты понимаешь. Ты поможешь освободить мир от ненависти и зла.
Симон глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться.
– Ты не ответил мне. Если этот мертвец в яме – действительно источник всего зла…
– Он не мертв, Симон. Он даже не спит. Он всего лишь… заторможен. Я уверен,
Симона передернуло, но он тут же отогнал страх раздраженным взмахом руки.
– Ты все еще не ответил на мой вопрос, Кшастра! Почему на земле все еще существует насилие?
– Убийца разносил зло в течение многих тысяч лет, - старик пожал плечами. – Можно ли ожидать, что оно сойдет на нет так скоро? Может потребоваться еще много лет…
– И еще, - перебил Симон, - зачем вообще удерживать его здесь живым, если он настолько порочен? Он что, бессмертный бог?
– Нет, Убийца смертен, как любой из нас, хотя, вероятно, он – лучший боец, какого видела земля. Проклятие древнего бога, против которого он поднял свое нечестивое восстание, лишило его надежды на мирную смерть от старости, но только его поразительные воинские навыки и инстинкт выживания позволили ему оставаться в живых все эти годы.
– Тогда я спрошу снова: зачем вы держите его живым?
– Чтобы когда мир очистится от безумия, и на всей земле наступит мир, мы могли предъявить человечеству источник всех их грехов, - Кшастра выпрямился, в его глазах вспыхнул фанатический огонь. – И тогда наш орден сможет показать людям путь, которого им следует придерживаться в будущем, чтобы их не постигло прежнее наказание. И если они отвергнут пути истины, мы сможем вновь пробудить Убийцу!
Симон едва не отпрянул от старика, таким безумием веяло от его влажных глаз и хриплого голоса.
– Другими словами, - заметил он, едва сохраняя ровный тон, - ты и твои собратья по ордену хотите подчинить человечество своей воле.
Кшастра мрачно усмехнулся.
– Мне кажется, Симон из Гиттона, ты составил о нас неверное и извращенное представление. Я надеялся, что ты поймешь. Наш орден думает лишь о благе всего человечества…
Симон услышал скрежет когтей по камням и шелест перьев, и в следующее мгновение крупный стервятник, по всей видимости, тот самый фамильяр колдуна, проковылял с узкой лестницы в зал. Вытянув шею в сторону Кшастры, птица несколько раз хрипло каркнула, хлопая крыльями.
– Орму, мой фамильяр, зовет меня, - пробормотал Кшастра. – Я забыл, что оставил готовиться важное колдовское зелье. Подожди здесь, Симон. Я скоро вернусь.
Сказав это, старик поспешил прочь из зала, сопровождаемый нелепо ковыляющим стервятником.
Несколько секунд Симон стоял неподвижно, прислушиваясь к затихающему звуку шагов Кшастры. В его сознании зарождалось подозрение. Хотя колдун быстро и без всяких сомнений предоставил правдоподобное объяснение своему торопливому уходу, Симон не заметил в верхней комнате следов приготовления какого-либо «колдовского зелья».
Поэтому как только шаги на лестнице стихли он вышел из зала и начал бесшумно красться вверх по ступеням.
Добравшись до верхней площадки, Симон услышал приглушенный голос колдуна, а оказавшись возле дверного проема, он смог разобрать слова:
– … да, да, здесь он, и вы можете получить его, потому что для ордена он бесполезен. Но вам нельзя приходить сюда. Вам что, недостаточно часто повторяли правила ордена?
– Заткнись, сушеная ящерица! – прорычал хриплый голос. – Мы до сих пор следовали твоим правилам, но всему есть предел. Этот ублюдок убил семерых моих людей, и клянусь Ахриманом, я прослежу, чтобы умирал он по меньшей мере столько же дней.