Клинок Убийцы

Тирни Ричард Л.

– Я прекрасно понимаю, - продолжал колдун. – Твои чувства делают тебя достойным доверия нашего Ордена. Тебе предстоит узнать секрет, в который мы не посвятили даже Дарама или Доситея – это знание даст тебе власть еще большую, чтобы ты помог нам привести в исполнение наш план на благо всего человечества.

– Помог вам? – Симон покачал головой. – Нет, мне дела нет до ваших секретов и планов, я должен попасть в Рим.

– И ты попадешь туда, если пожелаешь. Но если ты решишь присоединиться к нам, твое могущество и твоя месть могут стать настолько величественнее! Не отказывайся прежде, чем

узнаешь, что я предлагаю. Пойдем, Симон, следуй за мной.

Сказав это, старик поднялся и, вынув факел из держателя, прошел в угол комнаты, закрытый драным покрывалом. Симон поднялся за ним следом, но нахмурился, когда Кшастра отодвинул полотнище, продемонстрировав скрытый за ним темный ход около двух футов шириной.

– Следуй за мной, - повторил маг.

Симон подчинился. Покрывало упало за ними, а впереди в свете факела открылся узкий коридор. Через несколько шагов они оказались на еще одной лестнице вниз, на этот раз куда круче и длиннее, но куда менее стертую, заворачивающую немного вправо. После того, как они совершили по представлениям Симона около четверти разворота, лестница завершилась открытым пространством. Факел в руках старика едва освещал просторный зал приблизительно круглой формы, со сводчатым потолком.

– Подожди здесь, возле стены, - велел Кшастра, после чего стал обходить помещение, зажигая факелы, закрепленные на стене каждые несколько ярдов. Когда стало светлее, Симон смог разглядеть, что в центре находилась широкая круглая яма, расстояние от края которой до стен составляло около тридцати футов. Впадина до краев была заполнена чем-то, напоминавшим черную воду.

– Здесь во времена Первого Города находился запас воды, - пояснил Кшастра, завершая обход помещения. – Вот все, что осталось: этот зал, моя комната – и обтесанные ветром булыжники, которые ты видел снаружи.

– Невероятно! – пробормотал Симон. Сколько веков должно было пройти, чтобы превратить в бесформенные булыжники… - Целый город?

– По нынешним меркам – небольшое поселение. На самом деле, здесь была крепость, построенная Первым Убийцей, который боялся тех, кто последовал его примеру и теперь хотели убить его.

По спине Симона пробежали мурашки, когда он начал понимать, о чем говорит колдун. У него неожиданно пересохло в горле. Он слушал, не смея перебивать.

– Но Убийца был проклят великим создателем мира, Ахамотом, - продолжал Кшастра, - Демиургом, который создал Первого Человека, чтобы тот служил ему. За его мятеж на Убицу был наложен Знак, и всякий, кто видел его, в страхе бежал прочь, и в конце концов ему пришлось оставить город и тех, кто последовал за ним, и скитаться по лицу земли, неся ненависть и смерть.

– Ты хочешь сказать, - изумленно воскликнул Симон, - что здесь был… город Енох?..

– Легенды многих исчезнувших рас – все неточные в той или иной степени – называли его множеством имен. Только в написанной столетия назад книге Остана, бывшего когда-то величайшим магом Персии, можно найти предания, которые могут претендовать на достоверность - и даже эти предания были записаны через много веков после того, как Убийца начал скитания по земле. Ты, разумеется, читал Остана, Симон. Помнишь ли ты строки, которые приписываются нечестивому пре-гиборийскому поэту Клемг-н-Экху?

Сказав это, Кшастра принялся декламировать на древне-персидском:

Как древний Первый

бог в своем безумии решил создать

Род смертных по собственному подобию.

В слепом усилии он породил

Низших созданий, что были полны его высокомерной глупости,

Чтобы те были ему рабами.

И они расплодились, подобно червям, по всей земле,

Но один восстал в черной ненависти,

Поклявшись, что не станет служить никакому богу.

Не червь он, что извивается в космическом навозе,

А беспощадный змей, полный адского гнева

На самодовольную слабоумную ложь его создателя!

Он избрал свободу, бросив вызов безумному богу,

Своими руками убив собственного брата –

Любимую игрушку и слугу божества.

От отчаяни я разум бога помрачился,

И он узрел образ, беспощадно отражающий его недостатки

В созданном им рабском племени.

И в ярости он проклял того, кто бросил ему вызов,

Обрек его на вечное безрадостное скитание и отметил

Его Знаком Убийцы, чтобы всякий знал…

– Довольно! – нетерпеливо отмахнулся Симон. – Разумеется, я читал его. Это древний персидский перевод поэмы, которая якобы была написана много тысяч лет назад на языке, который давно утерян. Но не хочешь же ты, чтобы я поверил…

– Верь только тому, что видишь, - прервал его Кшастра. – Подойди, взгляни в бассейн.

Симон последовал за магом с любопытством, но вместе с тем на удивление неохотно. Кшастра остановился на краю углубления, поднял факел и слегка наклонился вперед, глядя вниз. Подойдя ближе к широкому бассейну, который достигал сорока футов в ширину, Симон с удивлением обнаружил, что вещество, заполнявшее его, не было водой и не отражало окружающих стен и факелов. Кроме того, его поверхность была размытой, так как вещество на поверхности смешивалось с воздухом. Неглубоко под поверхностью находилась площадка, от которой вниз вдоль края бассейна шла спиральная лестница.

– Смотри, Симон! Что ты видишь?

Сохраняя расстояние между собой и колдуном, Симон опустился на колени и заглянул через край. Несмотря на темноту, заполнявшую пространство внизу, он мог четко разглядеть все до самого дна, которое находилось на глубине, равной трем ростам высокого взрослого мужчины. В центре круглого пространства в самом низу находилось каменное возвышение, на котором находилось тело, казавшееся бледным по сравнению с окружавшей его тьмой.

– Что ты видишь, Симон?