Клинок Убийцы
Шрифт:
– Я прекрасно понимаю, - продолжал колдун. – Твои чувства делают тебя достойным доверия нашего Ордена. Тебе предстоит узнать секрет, в который мы не посвятили даже Дарама или Доситея – это знание даст тебе власть еще большую, чтобы ты помог нам привести в исполнение наш план на благо всего человечества.
– Помог вам? – Симон покачал головой. – Нет, мне дела нет до ваших секретов и планов, я должен попасть в Рим.
– И ты попадешь туда, если пожелаешь. Но если ты решишь присоединиться к нам, твое могущество и твоя месть могут стать настолько величественнее! Не отказывайся прежде, чем
Сказав это, старик поднялся и, вынув факел из держателя, прошел в угол комнаты, закрытый драным покрывалом. Симон поднялся за ним следом, но нахмурился, когда Кшастра отодвинул полотнище, продемонстрировав скрытый за ним темный ход около двух футов шириной.
– Следуй за мной, - повторил маг.
Симон подчинился. Покрывало упало за ними, а впереди в свете факела открылся узкий коридор. Через несколько шагов они оказались на еще одной лестнице вниз, на этот раз куда круче и длиннее, но куда менее стертую, заворачивающую немного вправо. После того, как они совершили по представлениям Симона около четверти разворота, лестница завершилась открытым пространством. Факел в руках старика едва освещал просторный зал приблизительно круглой формы, со сводчатым потолком.
– Подожди здесь, возле стены, - велел Кшастра, после чего стал обходить помещение, зажигая факелы, закрепленные на стене каждые несколько ярдов. Когда стало светлее, Симон смог разглядеть, что в центре находилась широкая круглая яма, расстояние от края которой до стен составляло около тридцати футов. Впадина до краев была заполнена чем-то, напоминавшим черную воду.
– Здесь во времена Первого Города находился запас воды, - пояснил Кшастра, завершая обход помещения. – Вот все, что осталось: этот зал, моя комната – и обтесанные ветром булыжники, которые ты видел снаружи.
– Невероятно! – пробормотал Симон. Сколько веков должно было пройти, чтобы превратить в бесформенные булыжники… - Целый город?
– По нынешним меркам – небольшое поселение. На самом деле, здесь была крепость, построенная Первым Убийцей, который боялся тех, кто последовал его примеру и теперь хотели убить его.
По спине Симона пробежали мурашки, когда он начал понимать, о чем говорит колдун. У него неожиданно пересохло в горле. Он слушал, не смея перебивать.
– Но Убийца был проклят великим создателем мира, Ахамотом, - продолжал Кшастра, - Демиургом, который создал Первого Человека, чтобы тот служил ему. За его мятеж на Убицу был наложен Знак, и всякий, кто видел его, в страхе бежал прочь, и в конце концов ему пришлось оставить город и тех, кто последовал за ним, и скитаться по лицу земли, неся ненависть и смерть.
– Ты хочешь сказать, - изумленно воскликнул Симон, - что здесь был… город Енох?..
– Легенды многих исчезнувших рас – все неточные в той или иной степени – называли его множеством имен. Только в написанной столетия назад книге Остана, бывшего когда-то величайшим магом Персии, можно найти предания, которые могут претендовать на достоверность - и даже эти предания были записаны через много веков после того, как Убийца начал скитания по земле. Ты, разумеется, читал Остана, Симон. Помнишь ли ты строки, которые приписываются нечестивому пре-гиборийскому поэту Клемг-н-Экху?
Сказав это, Кшастра принялся декламировать на древне-персидском:
Как древний Первый
Род смертных по собственному подобию.
В слепом усилии он породил
Низших созданий, что были полны его высокомерной глупости,
Чтобы те были ему рабами.
И они расплодились, подобно червям, по всей земле,
Но один восстал в черной ненависти,
Поклявшись, что не станет служить никакому богу.
Не червь он, что извивается в космическом навозе,
А беспощадный змей, полный адского гнева
На самодовольную слабоумную ложь его создателя!
Он избрал свободу, бросив вызов безумному богу,
Своими руками убив собственного брата –
Любимую игрушку и слугу божества.
От отчаяни я разум бога помрачился,
И он узрел образ, беспощадно отражающий его недостатки
В созданном им рабском племени.
И в ярости он проклял того, кто бросил ему вызов,
Обрек его на вечное безрадостное скитание и отметил
Его Знаком Убийцы, чтобы всякий знал…
– Довольно! – нетерпеливо отмахнулся Симон. – Разумеется, я читал его. Это древний персидский перевод поэмы, которая якобы была написана много тысяч лет назад на языке, который давно утерян. Но не хочешь же ты, чтобы я поверил…
– Верь только тому, что видишь, - прервал его Кшастра. – Подойди, взгляни в бассейн.
Симон последовал за магом с любопытством, но вместе с тем на удивление неохотно. Кшастра остановился на краю углубления, поднял факел и слегка наклонился вперед, глядя вниз. Подойдя ближе к широкому бассейну, который достигал сорока футов в ширину, Симон с удивлением обнаружил, что вещество, заполнявшее его, не было водой и не отражало окружающих стен и факелов. Кроме того, его поверхность была размытой, так как вещество на поверхности смешивалось с воздухом. Неглубоко под поверхностью находилась площадка, от которой вниз вдоль края бассейна шла спиральная лестница.
– Смотри, Симон! Что ты видишь?
Сохраняя расстояние между собой и колдуном, Симон опустился на колени и заглянул через край. Несмотря на темноту, заполнявшую пространство внизу, он мог четко разглядеть все до самого дна, которое находилось на глубине, равной трем ростам высокого взрослого мужчины. В центре круглого пространства в самом низу находилось каменное возвышение, на котором находилось тело, казавшееся бледным по сравнению с окружавшей его тьмой.
– Что ты видишь, Симон?