Клирик
Шрифт:
— А «отмеченный двумя мирами»?! С этим как быть?! Не ты ли твердил, что неисполнение хотя бы одного из условий — и ритуал не возымеет своего действия?! — Лицо барона пошло гневными пятнами, он в ярости сжимал кулаки.
— Эльфы пришли к нам из другого мира и, умерев, уходят в него же, — как ни в чем не бывало продолжил рассуждения Морвид.
— Но квартероны-то родились здесь?! И умирать, один Яран ведает сколько лет, не собираются. Или ты, как отрекшиеся, собираешься принести их в жертву на алтаре?!
— Не собираюсь! — отрезал
— Тогда и не о чем больше спорить. Находим чашу, отдаем посвященным клирикам, и на этом наше дело закончено.
— Но…
— В общем, так! — перебил барон Морвида. — Мне эти предсказания побоку. Раз ваших пророчеств больше дюжины, причем первая половина напрочь исключает вторую, то я собираюсь действовать согласно гласу разума, а не опираться на туманные намеки и размытые фразы. Первое — у нас есть слаженная команда, в которой следует заменить только клирика. В Догонд без хорошего целителя я не полезу. К тому же сам знаешь, что без надежды на воскрешение там делать нечего. Поэтому лучше быть обязанным Ториану, чем мотаться понапрасну. Второе — есть заказ, который следует выполнить, несмотря на то, что заказчик, скорее всего, поменяется. До Лефейэ ты навряд ли доберешься, а Адорн вот он — только руку протяни. Завтра я поговорю с ним, и мы отправляемся за чашей.
— А Ольна? С ней что делать? Если бы девочка не поклялась, что сама богиня просила ее, я бы… А так?!
— Не морочь мне голову! Пристрой ее куда-нибудь. К тому же Адорну при главном храме. Там ей и с Лемираен общаться удобнее будет, и под присмотром окажется. — С этими словами Бриан уже хотел выйти из кабинета. Я же, стоя за стенкой, тихо ошалевала от услышанного.
— Постой! — Морвид, подскочив с кресла, задержал барона. — Подумай еще раз, стоит ли все рассказывать Первому Персту? Ведь если чаша попадет не в те руки…
— Чаша — это мощный артефакт, не более, — перебил Бриан. — И пусть с ней разбираются другие. Наше дело найти, больше в договоре ничего не говорилось. Остальное — вообще только твоя инициатива. — И с этими словами Бриан покинул кабинет.
Я же с полным сумбуром в голове поспешила обратно. Не дай богиня, обнаружится мое отсутствие!
В кромешной темноте пошагала обратно, на ощупь обнаружила железный штырь, нажала и выпала из потайного хода. Мне необходимо было подумать.
Все, что я сейчас услышала, напоминало телесериал, который смотрят обычно по вечерам, лениво щелкая кнопками пульта. Весь этот бред с предсказаниями, с резкими поворотами событий напоминал малобюджетный фильмец. И сходство было бы полным, если бы не мое в нем участие.
Следующим вечером Бриан зашел ко мне в комнату. Я лежала на кровати и читала сборник эльфийских преданий.
— Послезавтра мы покидаем столицу. А завтра с утра все отправляемся в Дом Совета. Нас должен принять Первый Перст Адорн. Ты тоже пойдешь с нами к Лучезарному.
—
— Первый Перст не соизволил пояснить свои пожелания, — отрезал барон, закрывая дверь.
Едва он вышел, я вскочила и направилась на поиски Морвида. Хотелось получить вразумительное объяснение. Я не собиралась с завязанными глазами выполнять все их требования. Или же он все расскажет, или я прорву охранную завесу, — силы, сцеженной в оружие, мне хватит, чтоб разнести этот дом по камешку. Пока сдерживало лишь слово, данное жрецу, а уж никак не опасение за сохранность имущества барона. Если мне не объяснят хоть что-то, дальше будет плевать и на обещания, и на гнев богини, который обрушится на меня, когда я применю силу против жреца ее супруга.
Морвид был в библиотеке. Он с угрюмым видом пролистывал какой-то фолиант.
— Можешь объяснить, зачем мне надо ехать в Дом Совета? — с порога начала я.
— Так нужно, — отмахнулся он, не подняв головы.
— А все-таки?
— Тебе завтра все скажут.
— Ладно, — выдохнула я, с трудом сдерживая раздражение. Как же мне надоело пренебрежение, с которым все со мной разговаривают! — Завтра так завтра. Ну а сегодня, может, просветишь, почему вы от меня шарахаетесь, а теперь вообще решили под другой надзор отправить?
— Откуда тебе известно?! — взвился жрец, и я поняла, что проболталась.
Но продолжила напирать:
— Известно что?! Что вы от меня шарахаетесь?! Или что под надзор пытаетесь отправить?! Вы думаете, я клиническая идиотка и до сих пор ничего не поняла? Так это и ежу понятно. Сейчас я под домашним арестом, а завтра, скорее всего, у этого… Как его там — пальца — будете решать, что со мной делать. Или я не права?
Тот смутился, а потом как-то вяло и неправдоподобно попытался выкрутиться:
— Ольна, все делается тебе во благо. Поверь мне. Завтра ты предстанешь перед Первым клириком и все прояснится.
Поняв, что с наскока ничего не добиться, я стала упирать на жалость:
— Морвид, в конце-то концов будь человеком, объясни, за что вы так со мной поступаете? Что я вам плохого сделала? Вроде никому не навредила. Тебе силу давала, вычерпывалась до отключки. Неужто не можешь объяснить? Или откажешь в такой малости?
Он потер лоб, словно решал, говорить ему или нет, а потом выдохнул, как перед прыжком в воду:
— Это долгая история, но если кратко… Есть три или четыре пророчества, в которых говорится, что двуликие погубят наш мир. Богиня назвала тебя двуликой — ты сама сказала, — он многозначительно посмотрел на меня. — А Бельнорион сейчас и так на грани. Поэтому не хочу, чтоб ты вольно или невольно была причастна к его крушению.
— Погоди, — опешила я. — Ты хочешь сказать…
— Наша задача — найти кое-что и тем самым восстановить равновесие Бельнориона.