Клоун
Шрифт:
– К людям он тоже так относится? – спросил я. – К своей жене, например?
– Кто его знает!
Она поднесла бокал к губам и медленно, словно опасаясь чего-то, выпила его.
– И он ревниво охраняет свою собственность?
– Думаю, что да.
– Если бы он узнал, что у его жены связь с Элтоном Чейзом, он мог бы его убить, чтобы защитить свою собственность?
Она поставила бокал на столик.
– Вы снова подтверждаете, что у полиции появились другие методы работы. Вместо того чтобы искать доказательства, улики, вы, полицейские, пытаетесь работать как психологи-самоучки.
– Мы делаем только то, что в наших
– Что ж. Я не считаю, что это звучит так уж неправдоподобно, – раздраженно сказала она.
– Вы хотите меня соблазнить?
– Что??? – Она снова вспыхнула и залилась краской. – Вы что, с ума сошли?
– Да, нет, я спросил просто так. Почему-то эта мысль мне внезапно пришла в голову, – успокоил я ее. – На какое-то мгновение я было подумал, что иногда женщины пользуются другой техникой, но теперь, после вашего дикого возгласа, я отбросил эту мысль.
– Вы просто невозможны!
– А вы просто невероятны! – ответил я. – Что вас ожидает завтра? У вас много работы?
– Не очень. – Она наморщила лобик. – А что?
– – Может быть, поможете мне в моем расследовании? – предложил я. – Мы бы прокатились с вами в пустыню и посмотрели бы, не повстречается ли нам какой-нибудь крот.
– Вы это серьезно?
– Конечно! – ответил я. – И наверняка хоть частично поможете мне, если Эндерсон начнет бросаться незнакомыми техническими терминами.
– Хорошо! – сказала она после небольшой паузы. – Когда мы поедем?
– Я заеду за вами в десять утра.
– Хорошо, время меня устраивает, но только не заезжайте за мной, – решительно заявила она. – Я не хочу, чтобы соседи стали судачить о том, что я близко знакома с полицейским.
– Неплохо сказано, – заметил я.
Мы еще какое-то время сидели и молча смотрели друг на друга, пока не прикончили коктейли. После этого я отправился на кухню, чтобы приготовить новую порцию, и возвратился с полными бокалами. Изабель взяла у меня свой бокал, внимательно посмотрела на него, потом бросила на меня испытующий взгляд и медленно поставила бокал на столик.
– Не очень оригинально, – сказала она.
– Что вы имеете в виду? – не понял я.
– Ваша стратегия, – пояснила она. – Пытаетесь напоить меня, чтобы потом соблазнить.
– Почему вы вдруг решили, что я собираюсь вас соблазнять? – Мой голос был полон благородного негодования.
– Это же ясно, как Божий день, – она коротко рассмеялась. – Вся эта прелюдия в ресторане… полумрак в вашей гостиной… Отличный ужин и много-много вина. Ко всему этому нужно было бы добавить приглушенные звуки чарующей музыки, кушетку, на которой легко могли бы разместиться человек шесть, и опять вино, вино, вино…
– Соблазнение – это такая игра, в которую играть можно только вдвоем, – начал я втолковывать ей непреложные истины. – А вы, судя по всему, играть в эту игру не хотите. Поэтому мне и приходится сидеть тихонько, как пай-мальчику, и старательно взвешивать все «за» и «против», касающиеся другой возможности.
– Какой же?
– Возможности изнасилования, – сказал я с ухмылкой.
– Изнасилования?!
Она вскрикнула и вскочила с кушетки, задев коленом стоявший перед ней столик, при этом она потеряла равновесие. Я с величайшим удовольствием раскинул руки, чтобы
Изабель, должно быть, сделала сальто-мортале, иначе невозможно было бы объяснить, почему она оказалась на спине. Сквозь ковер угадывались контуры ее головы и маленьких грудей, возвышавшихся, словно два холмика. Она колотила пятками об пол и что-то яростно вопила, впрочем, нетрудно было догадаться, что именно.
Сперва я хотел извлечь ее на свет Божий, но быстро передумал и решил не рисковать. Думаю, что в подобной ситуации ни один мужчина не отважился бы это сделать. Я был не лучше и не хуже других, поэтому поспешно ретировался на кухню. Едва я успел приготовить себе коктейль и, не смакуя, выпить его, как дверь в кухню широко распахнулась, и появилась почти совершенно обнаженная Изабель. На шее у нее болтался обрывок былого великолепия.
– Как вы могли додуматься до такого? – вперив в меня свои сверкающие зеленые глаза, глухо спросила она.
– До чего «такого», – осторожно осведомился я.
– Убить меня вместо того, чтобы изнасиловать?
– У меня и в мыслях этого не было! – поспешно начал оправдываться я. – Вы стали падать и…
– Я прекрасно помню, как все было. Только зачем вы сорвали с меня платье, а потом вышвырнули из кресла?
– Оно опрокинулось само, – робко сказал я. – Я имею в виду кресло, а не платье. Я хотел вас удержать, но, как видите, сумел поймать только ваше платье, а не вас.
– И вы думаете, я этому поверю?
– Нет, не думаю, – огорченно сказал я. – Но, тем не менее, клянусь вам, что это правда!
– Ха-ха! – Этот смех прозвучал приблизительно так, как самое скверное ругательство. – Вы только взгляните на меня! Платье разорвано, я стою перед вами почти голая и…
Я решил не спорить и сунул ей в руку бокал с виски. Она выпила содержимое бокала двумя большими глотками.
– У вас есть ванная комната? Приготовьте мне что-нибудь выпить, а я тем временем схожу в ванную и подумаю, покончить ли мне только с собой или с нами обоими.
– Можете не очень торопиться.
– Знаете, что я вам скажу? За это платье я заплатила девяносто долларов, и надела его только сегодня.
– Но у вас остался воротничок, – ответил я успокаивающе. – И в нем вы выглядите довольно симпатично, напоминаете древнеегипетскую рабыню.
Изабель показала мне спину и исчезла в спальне. Сзади она выглядела еще более соблазнительной, чем спереди. Я занялся приготовлением напитков. Затем вернулся в гостиную, поставил мебель на место и стал ждать.