Клоунада

Саттертуэйт Уолтер

Такси остановилось у дома, мало чем отличавшегося от соседних домов в этой части города. Ледок взялся за ручку дверцы и повернулся ко мне.

— Вернусь через минуту.

— Анри, берите вещи на несколько дней.

— Ясное дело, — сказал он. — Трудно сказать почему, но меня его слова не убедили.

Он вышел из такси, а я повернулся и глянул в заднее стекло. Маленькая черная машина остановилась примерно в тридцати метрах от нас. Я откинулся на спинку сиденья и стал ждать.

Через несколько минут водитель посмотрел в зеркало заднего вида и сказал:

— Vous parlez francais, m’sieur?

— Нет, — ответил я, — извините.

Он

печально кивнул. Как и старик у отеля, он этого как будто ожидал.

Ледоку понадобилось на сборы полчаса, но наконец он вышел из парадной двери в новом черном костюме и с большими чемоданами в руках. Судя по напряжению, с каким он их нес, они были нагружены пушечными ядрами. Водитель что-то пробормотал, открыл свою дверцу и вылез, чтобы помочь Ледоку погрузить чемоданы в багажник.

Они еще несколько минут стояли, что-то обсуждая. То повышали голоса, то говорили потише, затем вдруг снова переходили на крик, а потом опять приглушали голоса. Наконец переговоры закончились, водитель сел на свое место, а Ледок открыл дверцу и плюхнулся на заднее сиденье. От него уже попахивало ромом.

— Это все на два дня? — спросил я.

— Лучше иметь запас, чем потом сожалеть, — ответил он. Водитель завел машину и выехал на дорогу. Стоявший неподалеку черный автомобиль тоже тронулся с места.

Ледок повернулся ко мне.

— У вас найдется двести франков?

— Зачем?

— Заплатить водителю.

— За такси?

— Я обещал доплатить только за чистку машины. А теперь придется ему доплачивать еще за проворство и за отрыв от слежки.

— Хорошо, я заплачу две сотни.

— Bon. Не могли бы вы дать мне сто франков прямо сейчас?

Я достал пачку денег, отсчитал при свете мелькающих фонарей сто франков. И отдал их Ледоку. Он наклонился, тронул водителя за плечо и передал ему деньги. Тот взял их, не оборачиваясь и не отрывая глаз от дороги, и спрятал в карман.

Ледок снова откинулся на сиденье и улыбнулся.

— Все будет в порядке, — сказал он.

Вскоре мы снова переехали через реку. Ледок посмотрел в окно.

— Ах, — вздохнул он. — Ночной Париж. Правда, красиво?

Он был прав. Париж красив и днем, но при солнечном свете в глаза бросается грязь, покрывающая все это великолепие. А ночью она незаметна. Все выглядит четким, чистым и прекрасным. Ослепительные, полные надежды огни города ярко отражались в чёрной водной глади. Выше по реке мелькнул и исчез красный огонек какой-то баржи, когда она скрылась за плавным извивом реки.

Неужели канализационные стоки сливают прямо в реку, подумал я. А коли так, есть ли у выпускных отверстий защитные решетки, не позволяющие крупным предметам, вроде трупов, попасть в реку?

— А сейчас держитесь, — предупредил Ледок. — Если шофер не преувеличил своих водительских способностей, нас ожидает занятное приключение.

Мы проезжали через реку по самому западному мосту на острове Сите, где располагались парижская префектура и собор Парижской Богоматери. Выехав на правый берег, мы оказались на Севастопольском бульваре, ведущем почти прямо на север. Водитель ехал нормально, пока пересекал широкую улицу Риволи, где еще сегодня утром мы с Ледоком с наслаждением пили кофе, — казалось, это было неделю назад. Улица была прекрасно освещена, ярко горели фонари, сверкали огнями витрины кафе. Даже сейчас, в час ночи, хорошо одетые люди беспечно гуляли по тротуарам. Наверняка никто из прохожих даже

не думал о канализации, которая бурлила и пузырилась у них под ногами.

Через два квартала от Риволи водитель вдруг резко повернул руль влево и прямо перед встречным транспортом юркнул в узенькую боковую улочку.

Шофер не преувеличил своих способностей. Он был мастер.

Мы промчались по улочке, стремительно объехав большой, еле ползущий грузовик, при этом такси заехало на тротуар, балансируя на левых колесах, затем снова подпрыгнуло, когда колеса встали на мостовую, отчего мы с Ледоком аж подскочили. Водитель грузовика оглушил нас воем клаксона. Я глянул в заднее стекло. Черная машина все еще сидела у нас на хвосте, силясь объехать грузовик, хотя расстояние между нами значительно увеличилось.

Нас с Ледоком бросило в сторону, когда такси опять резко свернуло налево, еще в одну боковую улицу. Здесь грузовиков оказалось еще больше, но водитель и не думал сбросить скорость. Мы довольно долго то выскакивали на тротуары, то соскакивали обратно на дорогу под оглушительную какофонию автомобильных гудков. Но оторваться от черной машины нам все никак не удавалось.

— Подъезжаем к «Ле Заль», — сказал Ледок, — центральному парижскому рынку. А рядом есть ресторанчик, открыт всю ночь, там готовят отличный луковый суп.

Меня бросило на Ледока, когда такси в очередной раз круто, с визгом свернуло влево. Еще больше грузовиков и сплошные тротуары. И несмолкающие гудки.

— Рецепт, — сказал Ледок, — до смешного прост. Нужно всего лишь порезать лук и обжарить в сливочном масле, пока он не станет коричневым. Потом — добавить щепотку муки и помешать, чтобы не было комков, и залить крепким светлым бульоном. Хотя, говорят, годится и темный бульон. Но лично я…

Такси с визгом вписалось еще в один крутой поворот, проскочив в пяти сантиметрах от грузовика, ехавшего в противоположном направлении.

— …считаю, что суп тогда получается слишком густой. Важно, чтобы бульон был светлый. Затем щедро добавляете хорошего портвейна…

Мы снова летели по тротуару, обгоняя очередной грузовик. Он показался мне знакомым, как и сама улица, и, когда взвыл его клаксон, я понял — это та самая, первая машина, которую мы обогнали. Мы сделали полный круг.

— … или мадеры. Варите все это на слабом огне около получаса. Затем кладете в глиняный горшок кусок хлеба, который…

Мы петляли по огромной площади примерно в два километра шириной, посреди которой возвышалось огромное здание из сварочного железа и стекла. Оно напомнило мне железнодорожный вокзал «Виктория» в Лондоне, только это сооружение было куда более внушительным. Остроконечная крыша центральной части вздымалась на три-четыре этажа, а крылья здания, с плоскими крышами, были всего на один этаж ниже. Все строение целиком занимало никак не меньше тридцати — сорока акров. Со всех сторон оно было окружено грузовиками и повозками; они тянулись ко входу, а там, в желтом свете уличных фонарей, дюжие молодцы выгружали тяжелые мешки, корзины и коробки. Но некоторые грузовики петляли между шаткими штабелями деревянных ящиков и поддонов. Между ними осторожно сновали люди — большинство их несли на спинах мешки, корзины и ящики. Такси принялось лавировать в этом хаосе, сворачивая то влево, то вправо, под непрерывные сигналы водителя. Люди впереди, завидев нас, изумленно замирали на месте, потом бросали свою ношу и мгновенно разбегались врассыпную.