Клоуны водного цирка
Шрифт:
В ноздри ударил запах жареного. Над столом в центре комнаты поднимался пар. Рот наполнился слюной. Запах был незнакомый, но вкусный. Невероятно вкусный. Ноги подняли его сами. Остальные тоже потянулись к столу.
Казан с тушенным мясом и бобами в центре стола. Рядом жареная треска, печеная форель. Поднос с рубленной капустой и луком. В больших мисках ливерная колбаса, бычьи языки, сыр, галеты, нарезанный хлеб. Кувшины с душистым терпким запахом. Деревянные тарелки, чаши и ложки горкой.
Самый вкусный обед в своей жизни Курти ел в двух шагах от того места, где час назад чуть было
— А что всухомятку-то? — вино же вот перед тобой.
Курти исподлобья смотрел на приветливую рыжульку.
— Я не пью — настороженно ответил он и прижав к себе тарелку ушел к другому концу стола.
Темнело. Курти сидел в углу и внимательно следил, сколько на столе осталось еды. Несколько плоских галет он спрятал под только что выданную рубаху, но на стол оглядывался почти ежеминутно. Когда остатки еды стали убирать, нахмурился, прикидывая, не слишком ли мало запас? Но на стол стали выкладывать нарезанную ветчину, странных маленьких розовых раков, свернувшихся калачиком и опять какую-то рыбу, Курти незнакомую. А это для кого? Их же только что кормили. К его изумлению, остальные «артисты» подошли и стали угощаться. Лохматые после воды, все в одинаковых ржавого цвета рубахах с белой нашлепкой на спине, как и у Курти. Никто не отгонял их от стола. Странно. Нельзя же вот так просто еду раздавать. Может еще запасти? Когда поймут, что ошиблись, все это уберут и может завтра кормить уже не будут?
В полутьму комнаты ворвался свет. Не дневной. На арене зажгли огонь.
— А вот и продолжение, — вздохнула рыжулька. — Но вас ребята сегодня уже не тронут.
А чего она не уходит? За ними присматривает что-ли? Так стражников вдоль стен больше, чем «артистов».
Курти осторожно взял со стола рыбину непривычного, почти круглого вида. Чищенная, раскрытая, с горячим розовым мясом. Подошел к окну и стал грызть, надеясь, что отберут не сразу.
Каменные чаши изрыгали нервно дрожащий на ветру огонь. Он рвал темноту, выхватывая лица зрителей.
Уже знакомо затрещали шестеренки, опуская новый бассейн. Или старый, кто его знает, сколько их там? Хотя, именно этот бассейн был новым. Это был не прямоугольник, как прежде. Новый бассейн был круглым.
Окно было на том же уровне, что и бассейн, и происходящее Курти видел отчетливо.
На площадку, где он недавно стоял, вывели того самого бугая, что смешно шепелявил и нахамил смотрителю. На него одели красную тунику без рукавов. Сейчас он потирал запястья рук и внимательно смотрел на приближающийся сверху бассейн.
— А почему их двое? — спросил кто-то.
Все остальные выжившие стояли рядом и смотрели в окно.
— Это «жмурки», — вздохнула рыжулька, — в них играют вдвоем. Втроем, точнее, если считать зубастика, — с горкой грязной посуды она стояла на выходе.
О чем это они? Курти вытянул голову, чтобы рассмотреть внимательней.
На противоположной стороне арены, на такой же площадке стоял другой «артист» в зеленой тунике. Лицо незнакомое.
Незнакомец походил на шепелявого
Бассейн застыл между двумя здоровяками. Спустились трубы, зажурчали.
— А в чем смысл? — спросил кто-то.
Никто не ответил и Курти, обернувшись, увидел, что рыжулька вышла. Тревожно перевел взгляд на стол. Еды полно.
Снова запела труба. На трибунах лязгнуло, за огненными чашами раскрылись зеркала в человеческий рост и в бассейн со четырех сторон устремились лучи света.
— Прыгайте. — Армана хорошо слышно.
Шепелявый обернулся и что-то ответил. Слов Курти не разобрал, но судя по выражению лица и кривым губам, смотрителя послали.
За бугаем появились трое крейклингов и Шепелявый получил древками копий в зад и спину. Выругавшись, прыгнул. Его соперник, не дожидаясь копья, прыгнул за ним. Оба озадачено застыли. Бассейн был неглубокий. Воды по пояс. Щелчок и вдоль бассейна выскочили шипы.
— И дальше что? — в этот раз Курти Шепелявого расслышал.
— Интересно, да?! Интригует? — ответил ему Арман. — А теперь многое от вашей догадливости зависит.
Послышался треск шестеренок. Стеклянный шар с кайкапом внутри опустился в воду между парой в бассейне. Оба застыли, не сводя глаз с «зубастика».
На площадках с обеих сторон появились ребята в бирюзовых камзолах. У каждого в руках по трезубцу. Они одновременно бросили их «артистам» в руки.
— Делаем ставки. — Фабрис на трибунах не прекращал общаться с публикой.
Шар раскрылся в воде и поехал обратно наверх.
Бледно-серая тварь вывалилась в воду, метнулась в сторону, потом в другую, замерла и несколько раз ударила хвостом. Брызги окатили замерших «артистов» с трезубцами в руках.
— Уповать на вашу догадливость я, конечно, могу, но уверенности нет. И если хотите, можете с ним подраться. Трезубцы у вас в руках не игрушечные.
Арману никто не отвечал. Оба смотрели на кайкапа, боясь пошевелиться.
— Можете подраться друг с другом, но суть одна. Живым из вас двоих из бассейна выйдет только один. А вот как это будет — решать вам.
Опять затрещали шестерни. Сверху, в футах в десяти от бассейна, зависла перекладина.
— Потом поймете, — улыбнулся Арман.
Ему никто не отвечал. Оба «артиста» по-прежнему боялись пошевелиться.
Нижние трибуны, что находились почти вровень с бассейном, вдруг расцвели.
— Что это? — в который раз спросил Курти.
— Никогда зонтиков не видел? — насмешливо спросил кто-то под ухом.
Уточнять Курти не стал. Красные, синие, желтые, зеленые, разноцветные круги вспыхивали на трибунах вдоль белого мрамора бассейна.
Кайкап сонно успокоившийся, задергался, когда шепелявый наклонив голову, приподнял трезубец в руках. Тварь повернулась в его сторону, и он опять застыл.
Вода обоим «игрокам» доходила до груди и было отчетливо видно, как осторожно те пытаются дышать, боясь лишнего движения. Кайкап подплыл ближе к шепелявому и остановился. Здоровяк не шевелился, уже не дышал и ни разу не моргнул. Несмотря на расстояние, Курти мог бы поклясться, что видит, как побелели костяшки пальцев бугая, сжимавшего копье. Немигающий взгляд следил за приблизившейся тварью.