Клоуны водного цирка

Седов Константин

Оливия удивленно ответила:

— Да не особо. А что?!

— Ты его, правда, не любишь?

— Да ты никак ревнуешь?!

— Знаешь, — Эрик придвинулся. — Я бы действительно хотел вернуться. В первую очередь, конечно, потому что хочется жить. А во вторую, я вам девушка, еще один комплимент отвешу — к вам хочется вернуться.

— Осталось только выиграть всю игру, — грустно улыбнулась Оливия.

— Но, — продолжил мысль Эрик, — вернуться не получится. К большому сожалению. Даже если выйду живым с Арены.

Оливия непонимающе

нахмурилась. Пояснить Эрик не смог бы. Их потащили к выходу. Курти, который все же подошел к столу и жевал мясо, вытолкали за ним. Оливия уже привычно погладила его по голове. И снова паренек бросил на нее тот странный взгляд. Но в этот раз Эрик его понял. Мальчонке непривычна ласка.

Их разделили на две группы. Делили, не заморачиваясь отбором, — хватали первых попавшихся и разводили по сторонам. Курти дернули к другой стене, но Эрик сгреб его за шиворот и спрятал за спину. Крейклинг сердито остановился, но Эрик по-свойски мотнул головой и, как ни странно, сработало. Стражник торопился и не став возится, пошел дальше, расталкивая остальных.

Для чего-то их взвешивали на весах. Весы похожие на скелет тролля звенели цепями, медные чаши оглушительно бились о каменный пол, когда с противовеса сбрасывали груз. По результатам поменяли несколько человек в командах. Ни Эрика, ни Курти не тронули. Между ними втолкнули малагарца. Того самого, которого доставили вместе с доктором. Он до сих пор до конца не понимал происходящего и смотрел волком на всех. В том числе и на членов своей команды. Молодцеватый парень богатырского роста и орлиным взором, покровительственно похлопал его по плечу:

— Держись! Главное не робеть! Не будем бояться — выиграем. А мы не будем. Верно?!

Малагарец скинул его руку с плеча.

В руки им совали красные рубахи и кричали, чтобы «терпилы» побыстрее в них облачались. Рубахи влажные, их недавно стирали. На своей Курти заметил красное пятно совсем другого оттенка. Рядом грубый шов. Курти переоделся, перепрятав ключ и кругляш в новую одежду. Ржавые соперники напротив окрасились в зеленое. Следом в руки впихнули кожаные пояса.

— Одевайте и бегом, бегом, — низкорослый, похожий на лягушку крейклинг, раскрыв жабий же ротик в ехидной ухмылке, кричал и толкал их в спину древком протазана.

Двуцветная ватага вывалилась на Арену. Вывалилась и замерла. По периметру Арены шла стеклянная стена. Стекло совершенно прозрачное и, если бы не блики на стенках панелей, его можно было и не заметить.

— Не стоим, идем на место, — древки копий продолжали стучать в красные и зеленые спины.

А где это место?

Их впихнули за стекло, раскрыв прозрачные панели и разогнали по площадкам. Пятнадцать человек с каждой стороны, открыв рот, смотрели на конструкцию перед собой.

Это, действительно, больше всего походило на детские качели, только в несколько раз больше. Обычно их называют «качели-доска». Ребятишки такие делают. Положат доску на

камень и качаются на перекладине.

Держалось коромысло на высоко выступавших из воды столбах, между которыми поместили массивную стальную ось. «Сидушки» по краям напоминали ковши, размером с небольшую комнату. Плоское дно и ограждения по краям.

Прочное стекло ограждало «артистов» от зрителей. Курти вспомнился портовый кран из Еловы и пнувший его Альмонд. Эрик заглянул в бассейн, где плавало не меньше десятка кайкапов.

— И снова здравствуй, публика!

Этому Фабрису его работа не надоела? И как он публике не надоел?!

— Я часто это говорю. Особенно последнее время, но каждый раз искренне! Искренен буду и сегодня. Поэтому скажу это — сегодня моя любимая публика, тебя ждет незабываемое зрелище!!!

Зрители зааплодировали. Сверху в Фабриса кинули розу. Он ловко подхватил ее и приподнял бровь:

— Ох, надеюсь, это была дама.

Зрители еще раз похлопали.

— Многие из вас уже знакомы с нашим аттракционом «Качели». Кто-то увидит его впервые. Но на нем наше сегодняшнее представление не закончится! Сразу после того, как артисты покинут арену… Не все, конечно, — Фабрис приподнял другую бровь, выжидая следующую аплодисментов своему остроумию.

Публика послушно отреагировала, но уже без прежнего энтузиазма.

— Так, вот. Сразу после того, как победители покинут Арену, вас ждет демонстрация технического чуда. Единственный в мире требушет-исполин работы Великого механика, — маэстро Йохана!

Аплодисменты.

— По-прежнему принимаются ставки на начальную интригу — когда артисты догадаются, что надо делать?! — Фабрис приложился к кубку, кашлянул и продолжил — А теперь! Мы начинаем!!!

Пленникам приказали зайти в «ковши». Крейклинги веселились, продолжая пихать их оружием, безо всякой необходимости. Низкорослый, с жабьим ртом, крейклинг кичливо покрикивал:

— Шевелите ластами, убогие!

Распустились они без Армана.

— Так, держите!

Пленникам раздали луки и колчаны со стрелами.

— Колчаны на пояс цепляйте.

«Артисты» с удивлением рассматривали оружие. Кто-то вытащил стрелу, к его горлу тут же приставили протазан.

— Жди пока мы выйдем за стекло!

Стрела, ведомая дрожащими пальцам, вползла обратно.

Когда стеклянные панели за стражниками закрылись, стрелы рассматривали уже все.

— Странные какие.

Конусообразные наконечники расширялись к острию и напоминали маленькие раскрытые веера.

— Такие «срезнями» называют, — сказали под самым ухом, — я их на охоте пользую, чтобы дичь быстрее кровью истекла.

Охотник, старый и седой провел пальцем по лезвию.

— Ого! Острые!

— У меня десять стрел. Ровно.

— У всех так же.

— Стрелы дерьмо. Дешевка. Нитей нет, только жилы и те торчат, проклеены плохо. Оперение короткое, рванное. Единственно острые, — опять охотник.