Клуб 28, или Ненадежные рассказчики
Шрифт:
Я следил за диалогом со стороны. «Можно на футболки напечатать цитаты из нашей хроники, – предложил Артур. – “Скажи, а ты романтик?” – и красноармеец, грозящий пальцем. С усами щеточкой и пилоткой пароходиком». – «Клуб 27, в котором семерка перечеркнута и поверху написано «8». – «Нет, не восемь, а имя твоей бывшей». – «Повторяетесь, Артур Викторович. Объятия твоей бывшей.
Это название мороженого». – «Стоит заказать, – прикинул Артур, – затраты на наши заседания отобьем в два счета. Мороженое “холодное, как сердце твоей бывшей”. Вообще, я лелею мысль все-таки с музыкой в этой связи тоже делать. Может, группу соберем?» – «И пустим слух, что Дженис Джоплин умерла все-таки в 28, а не в 27». – «Пригласим “Пусть
Кафе «Парос» очаровало нашу компанию. «Зарегуни», «Киликия» – квалитетно посидели. В тот день мы обсудили все остальное, кроме конечной проблемы: почему женщины сходят с ума в 28 лет? Вышли из ресторана и направились к метрополитену. По пути Антось подобрал с земли 1500 рублей, окликнул девушку, шагавшую впереди, и спросил: «Не вы обронили?» Она смущенно отвернулась, будто мы только что обвинили ее в воровстве, и отрицательно покачала головой.
– Ну что поделать? – задумался Антось и перевел с карты полторы тысячи в московский хоспис. Он хитро подмигнул. – А наличные себе оставлю.
Через пару месяцев Антось потерял 3 тысячи рублей на выходе из бара «Ровесник». Если кто найдет – переведите на благотворительность. Не один я замечал: оставишь пусть даже 100 рублей на филантропию – получается чувствовать себя не очень плохим человеком, даже если жизнь живешь впустую. Но моя жизнь отныне пустой не была: в ней появились «Клуб 28». «Клуб 28» и Флора.
Застыл напротив огромного граффити, занявшего весь торец пятиэтажного дома. На полотне, нарисованном 163 банками краски, изображался контур Крыма, самолет Sukhoi Superjet 100, сочинская Олимпиада и «вежливый человек» в полной боевой выкладке, вручающий кошку маленькой девочке. Венчали граффити улыбающийся портрет Гагарина и надпись: «Юра, мы исправились!» Задумался: если исправились, то зачем «вежливый человек» скрывает лицо маской? Точно через дорогу прозвонил колокол Храма Преподобной Евфросинии. От малинового перелива меня такой духовностью захлестнуло, едва не проблевался.
В район Нахимовского проспекта приехал, чтобы поздравить лучшего шеф-повара Полесья – мастера приготовления драников и салатов из крапивы. Поздравить трезвенника с двухлетним стажем. Поздравить путешественника, посетившего 50+ стран – и нашедшего в себе силы остепениться. Одним словом, я приехал на новоселье к Антосю Ўладзiмiравiчу. Ахура-Мазда видит все и не даст солгать: я старался подобрать максимально положительные автозамены для словосочетания «взял ипотеку». Не знаю, изобрели ипотеку в эпоху Понтия Пилата или нет, но почти наверняка уверен, что Иуда предал Иисуса затем, чтобы взять в кредит сторожку, окруженную деревьями со спеющими баккуротами, и по ночам вглядываться через крохотное оконце в мерцающую звезду, ведущую в Вифлеем, чтобы в конце концов повеситься. Не зря же английское слово mortgage («ипотека») происходит от латинского «mors» (смерть) и «gauge» (мера, счетчик). Путь Антося от дискотеки до ипотеки занял четыре года жизни в Москве.
Второе заседание «Клуба 28» получилось выездным. Антось Уладзiмiравiч поджидал нас в аллее вместе с новым членом «Клуба 28» Георгием Антоновичем. Георгий Антонович – статный чау-чау-бамбино четырех месяцев от роду – пока что скромник: увидев в парке собаку с набором XX-хромосом, он смущенно пятится за дерево. Да, его не бросали суки двух лет и пяти месяцев от роду, но молодой кавалер отлично вписался в наш «Клуб», став компаньоном, собратом и талисманом.
– Я вот, – говорит Антось Уладзiмiравiч, – чувствую себя посланником зла, когда идиллию целующихся на скамейке парочек нарушаю походом к мусорной урне, чтобы выбросить говно моего дорогого Георгия, покоящееся в пакетике. На днях вышел в парк. Беглое лорнирование окрестностей
Артур Викторович, припадая на левую пятку, тут же добавил:
– Ибо нехуй. Ишь как от рук отбились! Содомы на скамейках устраиваюць, вавилоны на голове накручываюць, по лавкам сидзяць, цэлуюцца, а заводы стаяць. Хто работать будзе?
Пребывание в компании беларусов никогда не проходит бесследно: познакомившись с уроженцем беларусской глубинки или даже столицы, рано или поздно вы начнете пародировать знаменитый «трасяначны» прононс.
Антось Уладзiмiравiч прокашлялся:
– А мне Георгий вчера подарок к полугодию сделал: в самом начале прогулки нашел наисвежайшую и самую большую на районе кучку собачьего дерьма и в ней вымазался с головы до пят. Вот в кого он такой? Пытался с утра отмыть, но не получилось: легкий флер до сих пор не выветрился из квартиры.
Мы медленно шагали в сторону Антосевой конуры, как мимо пробежал огромный черный лабрадор. Хозяйка семенила следом. «Сатаненыш, малыш, не убегай далеко!» – крикнула девушка. Хорошая кличка, точная. С трудом уцепившись в холку и надев поводок, девушка натужно управлялась с собакой: пусть и назвала Сатаненыша «малышом», протягивала сухой корм в ладошке, он рвался навстречу свободе – вдогонку проезжавшим по проспекту машинам, и невольно напрашивался вопрос, кто кого выгуливает. От каждого рывка Сатаненыша столица чуть-чуть сползала в Москву-реку.
Тут и Антось Уладзiмiравiч подал голос: «Фью-фью! Фью-фью!
Георгий Антонович, к ноге!» – и собакен бросился к хозяину. Молодая мать с коляской, сидевшая на скамейке у песочницы, недовольно оглядела нашу компанию, будто осуждая и отчитывая: «Взрослые люди – и собаку заводите?! А кто детей растить будет? Мужики, называется! Тьфу!» Я заочно вступил в спор: «Вынужден не согласиться. Вот кто лучше: собака или ребенок? Жора Антонавiч мгновенно вернулся к хозяину. А твой сын песок за щеку уплетает – и хрен ты его домой отведешь, пока всю площадку не съест». Слова так и просились на язык, но здравомыслие одержало верх: никогда, ни при каких обстоятельствах не спорьте с молодой матерью: это чревато обоюдным помутнением рассудка.
Наличие домашнего животного говорит о человеке куда больше, чем все церковные исповеди или сеансы у психотерапевта. Вот, например, главный штамп применительно к 40-летним незамужним: закончит жизнь в окружении кошек. Да, они часто заводят кошек и продолжают страдать, как и в 28.
Одинокие мужчины куда чаще заводят собак, и это совсем не одно и то же: собака – не кошка, тут немалая, скорее даже циклопическая ответственность требуется, между прочим. Вот Антось Уладзiмiравiч завел Георгия Антоновича – и все, пропала душа компании: за месяц одну книгу прочел – на большее времени не хватило.
С кошкой забот меньше: поменял лоток, насыпал корма с горкой на неделю вперед – и ебись направо да налево. По себе знаю: у меня жила кошка (ее бывшая завела – а потом мне оставила, когда расстались, и девушка вернулась в отчий дом). Так и жили двое ебанутых – беларусский серб да британская вислоухая.
Кошек заводят те, кому некуда дарить свою любовь. Собак – те, кто нуждается в ответной любви. Вы можете представить себе картину, как британская вислоухая дожидается хозяина у двери после работы? Как бросается на шею, соскучившись за десять часов? Как станет защищать ночью в переулке, если на тебя маньяк накинется? Я не могу. Зато запросто представляю, как кошка придет, перевернет полную миску с едой, выказывая недовольство кормом. Или нассыт в балетки девушки, заночевавшей в твоей квартире. Или порвет в клочья руки, когда потянешься погладить. И, невзирая на все это, ты продолжишь любить дуру шерстяную.